Женский срыв

Радости у Натальи Евгеньевны было много, через край. Она, простая учительница начальных классов, с утра и до обеда проводившая уроки с неудержимыми сорванцами, затем до ночи подрабатывающая репетиторством, наконец-то насобирала на скромненький новенький автомобильчик!

Молодая хорошенькая женщина давно одинока, у нее подрастал собственный сорванец, нещадно старели родители.

Но чувствовала себя милая дамочка вполне счастливой, потому как в поселке ее уважали, дети любили, а многие мужчинки заглядывались. Жаль, мужчин на горизонте не наблюдалось, но это иная тема, по причине которой Наталья Евгеньевна иногда по ночам окропляла подушку. Но не часто, уж больно выматывалась трудяга, рада бы расслабиться, да кто ж, кроме нее, вытянет весь груз.

Приехав на авто с ароматом свежей заводской краски домой, женщина припарковалась, а вскоре уже показывала родителям и сыну, какие навороты установлены внутри.

– Мам, и кондишн есть?
– Целый климат-контроль.
– Круто! Тачка что надо! Только руль поменяй и диски.
– Чего поменять?
– Руль спортивный и колеса шире – знаешь, как смотреться будет!
– Тетрадки и дневник готовь, поглядим, как ты у меня сейчас смотреться будешь.

Сына сдуло ветром.

– Дочка, а зачем такая дорогая машина?
– Мам, пап, она там была самая дешевая.
– С кондиционером?
– Сейчас все такие. Зато теперь я могу ездить по частным урокам, не опасаясь, как выгляжу. На улице жара, а у меня в салоне благодать. Ведь некоторые мои клиенты – люди солидные, последний раз даже их домработница всем видом показала, что у меня макияж поплыл.
– Да, бабы – народ дерзкий, – выдал отец и моментально получил от жены.

Наталья Евгеньевна почему-то запомнила фразу, сказанную отцом. Зачем? Она и сама не знала.

Идет месяц, идет два, учебный год в разгаре, красивая осень в финале.

Стоит Наталья Евгеньевна на переезде первой, думает о работе и об одном ученике второго класса, который весь класс держит в ежовых рукавицах.

Электричка прошла, шлагбаум поднялся, сзади начали сигналить.

Водительский опыт невелик, немного замешкалась женщина, воткнула не ту передачу, заглохла, снова запустила двигатель.
Кто-то уже объезжал сбоку, рассматривая, что за клуша вцепилась в баранку.

Она только хотела тронуться – объехали почти все, – как возле ее окна остановился джип, его правое стекло опустилось и громогласно раздалось то, что раздалось – отменная брань.

Учительница не могла не возмутиться, все в ней вскипело, вознегодовало.

Джип поехал дальше, но она, зачем-то, тронулась следом, посигналила.

Недешевый тарантас остановился. Обе передние двери распахнулись, наружу извлеклась пара мужичонков: первый старше и с пузом, второй моложе и смазлив, можно сказать, красавчик, глазенки только выдавали в нем рваную душонку.
– Пап, да погнали, чего ты с бабы хочешь?

Наталья Евгеньевна привыкла следовать учительской привычке: если с чем-то категорически не согласна, поднимается и уверенно идет отстаивать свою позицию. И ее всегда одни слушали, а другие слушались.

Вот и сейчас наивная женщина вышла из машины и встала перед двумя откровенными идиотами:
– Как вам не стыдно? У вас же у самих, наверное, дети есть! Какой пример вы им подаете? Вашу матерщину вся улица!..

Но не успела она закончить спич негодования, как:
– Слышь, шалава, села в свой вонючий сарай и свалила отсюда! – гундосил младший, пошло и цинично осматривая женщину с ног до груди.

У нее отказала речь, она смотрела на этих особей в мужском обличии и не верила ушам. Нет, конечно же, и родная брань, и шумные разборки соседей – все это хорошо знакомо, но чтобы вот так и в ее собственный адрес, не припоминала.

А дальше откажет и память.
– Сын, поехали, что с дуры взять! Купила в кредит, а на права…
– Что? – чуть не упала Наталья Евгеньевна, услышав, какие услуги сексуально-извращенного характера она оказывала для получения водительского удостоверения.
– Пап, а телка норм, я бы… да под водку…
– Поехали, идиот! Он бы! Сейчас твоя Маргарита Сергеевна мимо проедет ненароком, или кто-то из ее соглядатаев, вот тогда попоешь. Иди в машину! А ты, красавица, ездить поучись, а то ведь в следующий раз меня рядом не окажется, некому будет заступиться перед успешной молодежью. А они такие…

Наталья Евгеньевна, не помня себя, со всего маху влепила пощечину мужчинке, лет эдак на пятнадцать-двадцать старше нее.

Сынульчик вновь выбежал из джипа, но отец на него гаркнул так, что тот замер на месте, а ударившей женщине по-свойски выдал:
– Сучка паршивая.

И сынок вслед добавил еще тираду ласковых в схожей, видимо, семейной, стилистике.

Ранимая учительница сначала стояла возле своего автомобильчика, затем села внутрь, заперлась и долго молча смотрела в окно, на мир, мир идиотов, извращенцев, сволочей и бандитов, скотов и… и прекрасных людей, таких, как она сама: культурных и хорошо воспитанных, живущих здесь же, в мире сволочей и скотов.

На работу Наталья Евгеньевна сегодня не попала. Не смогла милая женщина вынести оскорблений, а что делать, не знала, потому попросту рыдала, как возможно скрывая потоки слез от сына и родителей.

– Дочка, что случилось?
– Все нормально, пап.
– Директор школы мне звонила, спрашивала.
– Я ей уже набирала.
– Она тебе не поверила. Зря ты с ней так, директор у вас хороший, тебя очень ценит. Тебя все уважают, любят…
– Да, пап, меня так все любят, что… что!..
– Да что же это с тобой такое!

Отец позвонил племяннику, местному авторитету. Разумеется, не бандит, а неплохо пристроенный в этих краях делец, не большого размаха, конечно, но копейка и связи имелись.

– Наташка, ты чего, сеструха? Бледная вся.
– Тебе показалось.
– Дядя Женя набрал, говорит, подъехай срочно, с тобой что-то не так. Говори, кто обидел. Накажем.
– Никто.
– Отойдем.

– Наташ, скажи мне, я дядьке не сдам, скажи, что случилось.
– Говорю, ничего.
– Да кому втираешь-то? Я ж вижу!
– Слав, не надо.
И она снова разревелась.

Закурив, брат постоял в стороне, потом, ощущая всю серьезность ситуации, подошел к ней, когда та немного успокоилась, спросил максимально осторожно:
– Тебя изнасиловали?

Наталья Евгеньевна ответила несколько неожиданно и громко:
– Уж лучше бы! Давно пора! Может, дурой такой не была бы, да на жизнь как на радость не смотрела. Людей вечно защищаю: этот пьет, но он хороший! Тот жену лупит, но тоже хороший!
– Наташа, Наташа, успокойся. Давай все по порядку.

Через час, рассматривая запись видеорегистратора, Слава присвистнул.
– Да, сестра, не повезло нам, знаю я этот джипарь. И молодца этого знаю.
– Что?.. Кто он?
– Урод. Красавчик и мразь. Охмурил дочь одного очень серьезного депутата, женился на ней и вот.
– Она сумасшедшая, что за него вышла, или слепая?
– Она страшненькая. Но любви ж вам всем хочется, вот она и поверила в сказку. Кстати, человек эта дочка депутата очень даже хороший. Я однажды с ней пересекся, такая воспитанная, извинилась, что оторвала время, и уехала. Жаль девчонку, не повезло ей. Но папаша в ней души не чает.
– Что все это значит, Слава? Мне ничего не нужно, я мстить никому не хочу. Давай забудем.
– Как тут забудешь? За такое отвечать надо.
– Они? Отвечать? Может, в суд их позовем? Запись покажем? Чтобы я еще раз эту мерзость посмотрела?
– У них здесь все суды в кармане. Эх, жаль, депутат слишком крутой, поговорить бы с ним. Может, заставит зятька хотя бы извиниться.

Но дело было тухлым. Перспектив на восстановление достоинства личности… боже, слова-то какие в дне чрезмерного цинизма и кипящей агрессивности.

Потихоньку Наталья Евгеньевна восстановилась, злосчастный переезд объезжала далекой дорогой, а когда поднимался шлагбаум или на перекрестке загорался зеленый свет, стартовала, как на ралли.

Но случай этот из головы не выходил. А когда начал выходить, она снова увидела паршивый дорогой джип, припаркованный возле супермаркета. Разодетый красавчик вальяжно стоял возле открытой водительской дверцы, курил, сплевывал, а когда его жена появилась в сопровождении другого мужчины с сумками в руках, даже не пошевелился.

Наталья Евгеньевна чуть опустила стекло, сидя в своей машине напротив, опасаясь, как бы он среди других автомобилей не признал ее, и стала прислушиваться.

– Милый, помоги нам! – попросила жена муженька, кружась возле водителя, который укладывал множество пакетов в багажник.
– А он за что деньги получает?
– При чем тут деньги, дорогой?

Вежливо ответил охранник:
– Маргарита Сергеевна, не нужно, я сам, садитесь, пожалуйста, в машину.
– А дверь ей дядя Вася откроет? – спросил хамоватый муженек.
– Да-да, сейчас, я открою.
– Я сама открою.

Когда Маргарита Сергеевна и водитель закончили утрамбовку грузов из супермаркета, она посмотрела на мужа, и тот так мило ей улыбнулся, что, черт возьми, действительно ведь поверишь, что любит, гадина.

– Сестра, привет!
– Привет, Слава.
– Я кое-что еще выяснил.
– Перестань, не хочу об этом даже вспоминать.
– Этот урод год назад домогался до девчонки. Вроде бы та устояла, но проблемы у нее возникли. Я вот что думаю, может, поговорить с ней?
– Зачем? Ей еще душу хочешь потеребить?
– Ты, она, еще кто-нибудь – в суд пойдем.

Наталья Евгеньевна присела, посмотрела на братца, подумала, все ли мужики такие тугодумы или ей так не везет?

– Ты чего, Наташ?
– Слава, как ты себе это представляешь? Я в суде буду повторять мерзкие слова, какими они с папашей меня обласкали? Или эта девчонка начнет рассказывать, как он лапал ее, раздевать пытался, так? А потом как угрожал, оскорблял? Забудь, Слава.

Брат от невозможности отомстить за двоюродную сестру даже напился с горя, сидя в местном ресторанчике с приятелями.
– Славик, даже во сне не мечтай! Голову открутят всем и в три секунды!
– Ага! Там такие люди… нелюди.
– Мужики, но эта же, Маргарита, вроде бы порядочная ба… женщина.
– А папаша ее? И все остальные?
– Особенно этот урод. Бесполезняк, Славик. Даже рыпаться не стоит, поселок у нас маленький, найдут в два счета, и вообще сестру твою… ну ты понял.
– Да ё!..

Школа, уроки, дети!
Грамоты, вручения, поздравления!
Цветы и благодарности!

И все это всеми любимой Наталье Евгеньевне!

А у нее самой то и дело в голове повторялось: «Сучка ты паршивая» и еще хуже.

«Бабы – народ дерзкий» – вдруг вспомнилось миловидной учительнице.

Радиорынок.

– Чего подыскиваете, девушка?
– Женщина, не проходите мимо! Все модели телефонов в наличии, сим-карты…

«Я не девушка, – подумала она, – я паршивая…»

– Знаете, я паспорт дома забыла.
– А зачем паспорт, жениться я на вас пока не собрался! – весело шутил продавец в ларьке.
– В этом я не сомневаюсь. Мне нужен номер. Телефон.
– Сим-карта или новый телефон? Вы такая красивая, а трубка у вас…
– Нормальная трубка. Хотя нет, мне бы еще одну, только самую дешевую.
– Вам?
– Мне-мне, дороже не стою, поверьте.
– Ну, как скажете. Кнопочный?
– Что?
– Телефон кнопочный?
– Да, пойдет.
– Вот такой порекомендую. Надежный, простой.
– А номер в него сможете организовать?
– Без проблем.
– А если я с него позвоню, меня можно будет найти?

Продавец призадумался, перешел почти на шепот:
– Понимаю вас. Тысячу сверху дадите, подгоню такую симку, по которой точно никто не найдет.

Дала. Тысячу. Она бы еще много чего дала, дабы рассчитаться.

– Я заплачу вам еще столько же, если вы сможете отыскать для меня номер мобильного одного человека.
– Какого человека?
– Вот.
– Без вопросов. Десять минут, погуляйте пока, я базу загружу.

Особняк. Время к полуночи. На стене в гостиной работает телевизор. Красавчик в халате полулежа, Маргарита Сергеевна с хорошей осанкой сидит на стуле возле стола, рассматривает школьные фотографии. Обращается к мужу, тот отвечает:
– Любовь моя, давай, не начинай. Лучше выпей со мной вина.
– Нельзя каждый вечер пить, дорогой.
– Ой, только не начинай.
– Хорошо, не буду. Посмотри, это моя первая учительница. Она такая добрая была! Всех нас так любила! Как не от мира сего.
– Дались тебе эти училки!
– Она не училка, не говори так о ней. Я ее любила, а она меня. Всех нас любила. Только вот не повезло ей в жизни.
– Мне по барабану.
– Валера!..
– Все-все, училка так училка.

Супруга немного обиделась, а затем еще и сама же перед муженьком извинялась:
– Ну, прости, прости меня! Знаю, ты очень занятой, устаешь, а я со своими воспоминаниями.

Мужчинка старался держаться на должном уровне играемой любви – порок хуже самого пошлого разврата.

– Да ладно.
– Ты меня любишь?
– Больше жизни.
– Спасибо. Знаешь, я бы без тебя с ума сошла, в монастырь ушла. В школе меня дразнили, я же страшная.
– Перестань.
– Нет, это правда, и я давно привыкла. Но потом, когда папа стал… меня вдруг все полюбили, начали дарить цветы, целовать руки, говорить такую глупость, что я прекрасная и… А раньше, что я в душе красива, говорила только моя учительница. А все остальные называли страшной, ведьмой, и они были правы.
– Ну не надо. Главное, я тебя люблю, и пошли все!..
– Спасибо тебе, мой дорогой. Ты спас меня.
– Не за что.

Маргарита Сергеевна прильнула к мужу, шепнула:
– Поцелуй меня, пожалуйста.
– Прости, устал сегодня. Набегался как черт. Идем спать.
– Хорошо, конечно, любимый, идем, я уже постелила.
– Ты? Почему не прислуга?
– Я ее отпустила. У нее ребенок заболел.
– Брешет, зараза.
– Дорогой мой, когда плачет мать, поверь, значит, ребенок очень сильно болеет. Я дала ей денег.
– Вот ты!.. Тебя же все просто за нос водят.
– Главное, чтобы не ты. А остального я не боюсь.

Поистине в сказки взрослых не поверят даже дети!

Раздался звонок – тревожный сигнал.
Мужчинка взял трубку, и в полуночной тишине было слышно женский голос на том конце.
«Дорогой, ты забыл меня?»
– Аллё, кто это?
«Ой, кажется, я не вовремя. Прости, котик!»

Маргарита Сергеевна замерла, посмотрела на мужа.
– Я… я не знаю, что за дура звонила.

Жена подумала, затем успокоила его:
– Не переживай, она ошиблась. Я верю.
– Конечно, ошиблась. Так, надо телефон отключить.
– Не отключай! – вдруг достаточно уверенно затребовала Маргарита Сергеевна, сразу же показав, что характер в ней еще тот, если что не так. В папу чем-то пошла, может и зубки обнажить.
– Но почему?
– Не волнуйся, дорогой, ведь я же тебе верю.

Дня через два. Картина примерно та же.

– Милый, поцелуй меня.
– Любовь моя, я очень устал, идем спать.
– Конечно, я постелила.
– Опять ты? У этой нахалки теперь внук в соплях?
– Нет, у нее дочь оперируют.
– А… ладно, ясно. Надеюсь, успешно.
– Она еще немножко денег попросила.
– Дай пятерку.
– Я дала пятьдесят. Больница хорошая, от хирурга все теперь зависит.
– Она разводит тебя, у нас медицина бесплатная, по полису.
– Идем спать, мой дорогой, ты просто очень устал, вот и сердишься.

И снова телефонный звонок.

«Алло, Валерик, это я!»

Маргарита Сергеевна опешила, замерла, взгляд цепкий, слух сконцентрирован.

– Ты кто такая, сволочь?
– Не оскорбляй женщину, Валера! – жена.
– Да подожди, Маргош! Эй, идиотка, ты кто такая, я тебя спрашиваю?

«Какой сегодня сердитый котик! Люблю, когда ты такой…»

– Я найду тебя, и ты пожалеешь, что на свет родилась, шалава!

Он сбросил вызов, Маргарита Сергеевна подошла к нему:
– Никогда, слышишь, никогда не оскорбляй женщину, даже если ты купил ее любовь.
– Маргоша! Что ты такое говоришь? Какую любовь? Я люблю только тебя! Тебя!
– Да, кажется, я это уже много раз где-то слышала. Но моя учительница говорила нам, что любить – это не просто постоянно произносить «люблю».
– Да плевать мне на твою учительницу! Мне нужна ты, только ты! Я докажу тебе, что это грязная ложь и клевета! Так, надо сменить номер.
– Нет!
– Что?
– Нет, я сказала. Если тебе нечего бояться, никто тебя не очернит, мой любимый… котик.
– Маргоша! Иди ко мне. Поцелуй меня.
– Я устала, прости.

Всю следующую неделю приходили СМС на телефон красавчика. Они о многом говорили. Он рвал и метал, Маргарита Сергеевна выдержанно и внешне спокойно наблюдала.

. . .

– Добрый вечер. Могу я с вами поговорить?
– Добрый вечер.
– Меня зовут Наталья Евгеньевна, я учительница.
– Очень приятно. Маша.
– Машенька, уделите мне несколько минут, прошу вас.
– Пожалуйста, проходите.
– Нет, лучше на улице.

После часового диалога Маша призналась, утирая слезы с красивых щек:
– Да, он почти изнасиловал меня. Приставал – ужас. Я вспоминать даже не хочу.
– Машенька, мне нужна деталь, любая деталь его тела.
– Что? Вы точно учительница, а не следователь?
– Следователи показывают удостоверение, я могу показать вам только дневник моего сына-двоечника.
– У учителей бывают дети-двоечники?
– У них – особенно часто.

Наталье Евгеньевне удалось достучаться до сердца Маши, после чего та рассказала слишком важное и убийственно опасное, что она запомнила:
– У него вот здесь… ой, я не могу! – краснея.
– Маша, пожалуйста!
– У него вот тут шрам, а на бедре внутри три подряд родинки: больше, меньше и совсем маленькая. Я сопротивлялась и ногтями зацепила. Пошла кровь, он ударил меня. Но благодаря этому поднялся и ушел. Не могу больше.
– Иди ко мне!

Учительница обняла молодую девушку и вскоре нашла слова, чтобы успокоить.

– Маша, мир такой, в нем и плохие люди живут, и хорошие.
– Вы хорошая. Иначе я бы никогда вам этого не рассказала.
– Ну-ну, Машенька. Все-все… хватит плакать.

. . .

Вечер. Особняк.
– Аллё! Это опять ты, зараза?
«Котик, я так давно не ласкала тебя. Не видела твои… твои родинки!»

Он разбил телефон.

Маргарита Сергеевна заплакала.

Но плакала дочь дикого, бесцеремонного и всесильного депутата недолго.
– Уходи.
– Маргошенька!..
– Вон!

. . .

На переезде случилась авария. Старая ржавая иномарка вовремя не затормозила и протаранила дорогой лимузин. Оттуда вышли солидные люди и сказали:
– Ох, красавчик, не повезло-то тебе! Мы ведь по бумажкам решать не привыкли. Так!..
– Мужики, не надо, договоримся. Сколько?
– Другое дело.

Они озвучили, но даже десятой части такой суммы не было ни у красавчика, ни у его горе-папаши, вырастившего столь гнилой капустный кочан.
– Ну, тогда извини, красавчик! Ты попал что надо. Грузите его!
– Милиция!
– А мы разве бандиты? Так, браслеты на него и грузите!

. . .

– Маргарита Сергеевна?
– Да. Здравствуйте!
– Здравствуйте!
– Что вам угодно?
– Хочу извиниться перед вами.
– Но кто вы?
– Женщина.
– Знаете, я тоже. Чем могу помочь?
– Можете.
– И?..
– Простите меня.
– За что?
– Я сорвалась.
– Но я-то тут при чем?
– Возможно, когда-нибудь вы об этом узнаете.
– А… кажется, я догадываюсь. Вы, видимо, одна из тех, кто… кто был в отношениях с моим бывшим мужем. Понимаю, вы очень красивая женщина, не то что я.
– Маргарита Сергеевна, да вы… Вы!.. А с вашим мужем я бы даже за один грязный стол не села. Но я бы очень хотела, чтобы вы меня простили. Но только, пожалуйста, не спрашивайте за что.
– Как вас зовут?
– Наталья… Евгеньевна. Я учительница.
– Даже так? Как замечательно! Что ж… Тогда и вы извините меня.
– А вы-то за что извиняетесь?
– Я слишком плохо о вас подумала. Вы учительница, как же это здорово! Давайте я подвезу вас, Наталья Евгеньевна. Правда, я такая неумеха, но теперь сама учусь рулить.
– Спасибо, я тоже за рулем.
– Не поедете?
– Нет, спасибо, в школу тороплюсь.
– Хорошо. Тогда будьте осторожны на дорогах.
– Особенно на переездах.
– Что?.. Хорошего вам дня, Наталья Евгеньевна!
– И вам не сойти с ума в мире, в котором вы оказались, Маргарита Сергеевна.

. . .

(Написано осенью 2019 года).