Вергем

Роман Алексея Павлова

Алексей Павлов. Современная литература. Писатель.

Великие герцогства и полудикие завоеватели, могучие рыцари и продажные вельможи, измены и безрассудная отвага, благородный король и пришлая королева, интриги, подвиги и бесконечная борьба за власть – такой предстаёт перед нами средневековая Европа.

Историко-приключенческий роман «ВЕРГЕМ». 

Написан в 2015 году.
ISBN 978-5-9907646-0-6

ВЕРГЕМ

Вступление

– Да пусть все благородные принцы, знатные бароны и синьоры, рыцари и дворяне всех сословий услышат эти слова! Пусть каждый внемлет сердцу своему! По законам великого королевства! Согласно воле Ее Величества! Имею честь донести до всех!..

. . .

Эпоха позднего средневековья, междоусобных войн и могучих рыцарей. Пыль столбом из-под копыт воинственных всадников, то там, то здесь раздается лязг оружия и тяжелых доспехов. За один одобрительный взгляд мало-мальски знатной дамы мгновенно вспыхивали поединки, за любовь принцессы рыцари сходились насмерть.

Славные то были времена. Суровые, но славные!

Могущественные герцогства, различные феодальные владения безостановочно враждовали меж собой с тех давних пор, когда вожди и князья германских племен именовались герцогами и великими герцогами.

Некогда Карл Великий, король франков, лангобардов, герцог Баварии, император Запада, правитель, чье имя легло в основу названия целой династии Каролингов, упразднил герцогства, а герцоги стали величаться графами. Но после распада империи Карла многие феодальные правители Германии, Италии, Франции самостоятельно присвоили себе высокие титулы герцогов, а своим владениям придали соответствующий статус.

Но в скором времени в Скандинавии, Англии, государствах Пиренейского полуострова, да и не только там, титул герцога стал всего лишь аристократическим званием. Теперь герцоги твердо заняли место в феодальной иерархии за монархом – королем или императором.

Порой самые богатые герцогства имели очень крупные территории и по сути являлись государствами. К примеру, Баварское или Бургундское герцогства. С санкции короля или Папы Римского они могли приобрести даже статус отдельного королевства, после чего верховный правитель гордо величал себя королем.

Именно это и случилось с великим герцогством Вергемским в эпоху так называемого высокого средневековья. После одобрения Папы оно стало именоваться не иначе как королевство Вергем. Целая династия знатных правителей сменила трон до момента повествования, и теперь железной рукой правил суровый рыцарь, но одновременно умный и до неприличия благородный монарх Йохан.

Король Йохан, чье имя всегда произносили немного нараспев, делая ударение на второй слог – Йо-хан, с королевой Бертрадой Триойской и двумя подрастающими сыновьями Эдвардом и Боффортом, жили в родовом замке Эйлен де Гаяр. Король был примерно двадцатью годами старше королевы, а свой родовой старинный замок назвал в честь своей жены в торжественный день их венчания.

До сих пор в среде рыцарей, да и обычных горожан, обсуждают ту скандальную историю, когда король, опьяненный от любви, дерзнул переименовать замок. Много тогда шума случилось. Родственники короля, знатные герцоги и синьоры негодовали. Но Йохан был неумолим и указом закрепил новое название замка Эйлен де Гаяр, что означало «Остров в честь Гаяра».

Бертрада Триойская была уроженкой далеких мест, и лишь злой рок много лет назад занес ее с небольшой свитой во владения своенравного короля Вергема.

До замужества Бертрада являлась графиней де Безом. Так и величали ее по сей день на всех официальных торжествах: Бертрадой Триойской, графиней де Безом. Король сделал много роскошных даров молодой жене, согласившейся разделить с ним брачное ложе и остаться здесь навсегда. Но главный дар как раз и заключался в переименовании старинного родового замка, что по тем временам было невиданной дерзостью.

. . .

В далекие годы детства и юности прекрасную Бертраду воспитывал доблестный рыцарь по имени Гаяр. Он приходился ей дядей по линии матери, и в силу трагических обстоятельств вскоре заменил девушке обоих родителей.

Гаяр по определенным причинам не стал богатым человеком, хотя и мог, и происходил из древнего мусульманского рода, который в стародавние времена обосновался на родине Бертрады Триойской.

Гаяр был бесстрашен, отличался особой доблестью и отвагой, пред ним склоняли головы многие знатные дамы. Но рыцарь о тихом семейном счастье даже не помышлял. Его кровь кипела, одна рука оберегала беззащитных, другая крепко сжимала тяжелый меч. А сердце рыцаря тянулось к маленькой девочке Бертраде, днем и ночью проводившей время в слезах и молитвах за покойных родителей.

Дядя Гаяр годы напролет защищал Бертраду от всевозможных поползновений против юной наследницы небольшого, но знатного графства, в конечном итоге положив за нее собственную жизнь.

Перед смертью он приказал собрать свиту и вместе с уже повзрослевшей красавицей Бертрадой отправил девушку в далекие края, предварительно заслав туда гонцов с соответствующими грамотами.

– Я не хочу уезжать! – умоляла Бертрада умирающего от ран дядю. – Здесь моя земля! Здесь могила моих родителей!

За дверью рыдала молоденькая служанка Бертрады Амилия, которая совершенно искренне переживала за свою хозяйку, и случись с той что-нибудь ужасное, поклялась сразу же наложить на себя руки.

– Принцесса, через несколько дней здесь будет и моя могила, – тяжело прохрипел Гаяр.

Он с самого детства называл Бертраду не иначе как «моя королева» или « принцесса». Теперь всем было больно смотреть на этого могучего рыцаря в расцвете сил, беспомощно лежавшего в покоях, в которых бегали туда-сюда бестолковые лекари и тихо перед свечой в темном углу молился священник.

– Дядя, ты поправишься! Ты обязательно поправишься, – стирая непрерывные слезы с милых щечек, убеждала Бертрада, хотя сама в это уже не верила.

Гаяр угасал на глазах. Заговорщиков, которые собрались отравить юную Бертраду, он вычислил, выследил и в неожиданный для себя момент поймал с поличным. Рыцарь выхватил меч, срубил двоих, но в неравной схватке был подло ранен стрелой в спину.

Подоспевшая стража схватила изменников, и вскоре они были преданы суду. А Гаяр тем временем доживал последние дни. Рана оказалась смертельной, стрела, выпущенная из-за угла, отравленной.

– Дядя, я не хочу ехать так далеко и так надолго! – упиралась как могла Бертрада.
– Ближе тебя никто не ждет, моя королева.
– А там кто мне будет рад?
– О… это давняя история. До меня дошла лишь со слов твоего отца. Я передал тамошнему королю грамоты и письмо с прошением укрыть тебя от злой нечисти. Этот король очень силен и королевство у него могучее. А еще он благороден, что уже редко, думаю, не откажет в такой просьбе.
– Но здесь лежат мои родители.

Гаяр почувствовал, что не может больше говорить, и напоследок едва выдавил из себя:
– Если не уедешь, то скоро рядом с ними ляжешь и ты, моя королева.

В последнюю ночь Бертрада не сомкнула глаз. Она сердцем чувствовала, что вряд ли дядя Гаяр дотянет до рассвета. Но он до него дотянул. И только до рассвета. На восходе солнца мужественный рыцарь вымученной улыбкой встретил мягкие солнечные лучи, проникавшие сквозь окна замка, и тихо испустил дух.

Бертрада приказала никому не входить в покои дяди Гаяра, заперла двери изнутри и просидела возле него и образов до обеда. Она не помнила, рыдала ли, или просто молчала, будто провалилась в мир иной, мир потусторонний, или как минимум туда заглянула.

От ложа, на котором лежало тело Гаяра, веяло дыхание холода, и леденящий душу озноб пробирал до костей юную принцессу. Но вдруг она почувствовала тепло, совершенно неожиданное тепло, которое слегка коснулось ее откуда-то сзади. Бертрада в страхе обернулась и была крайне удивлена. За спиной смиренно стояла Амилия. Служанка вмиг рухнула на колени и припала к ногам своей повелительницы.

– Простите меня, Ваше Высочество! Умоляю, простите!
– Как ты здесь оказалась?
– Я боялась… боялась за вас!
– Но как ты вошла? Я ведь заперла дверь изнутри.

Служанка показала второй ключ и покорно опустила голову на колени Бертрады.
– Откуда у тебя этот ключ?
– Доблестный рыцарь дал мне его уже давно, – не поднимая головы, отвечала Амилия.
– Дядя Гаяр? – не поверила Бертрада и посмотрела на безжизненное тело покойного, будто желала услышать, подтвердит ли он слова служанки.
– Да, Ваше Высочество!
– Но я тебе не верю.
– Прикажите дать клятву на Библии. А если я солгу, то пусть Господь меня покарает.
– Зачем мой дядя дал тебе ключ от этих покоев? Встань!

Амилия подняла глаза, в которых поблескивали слезы, ярко отраженные от смуглого небольшого личика.

– Это ваши любимые покои, Ваше Высочество.
– Верно, и что?
– Когда вам становилось совсем плохо, вы здесь запирались.

Бертрада продолжала слушать и пока не понимала, к чему ведет служанка.

– У доблестного рыцаря всегда был запасной ключ, который ему изготовил придворный кузнец. Он боялся за вас и говорил, если с вами вдруг что-то случится, он должен в любой момент проникнуть в ваши покои, чтобы успеть спасти.
– Меня? От кого?
– А вдруг разбойники в окно проберутся?
– Ты говоришь глупости! Я перестану тебе верить! – начинала сердиться Бертрада, которой надоел этот, по ее мнению, бестолковый диалог, когда пора было звать священнослужителей, дабы прочитать все необходимые молитвы. – Не время сейчас разбираться в житейском. После. Иди. Видишь, дядя Гаяр ждет, а мы тут о такой ерунде болтаем.
– Одно слово, Ваше Высочество! Позвольте только одно слово, чтобы я могла объяснить вам, откуда у меня есть ключ! – Амилия держала свою хозяйку за края пышного платья, умоляюще смотрела ей в глаза, оставаясь по-прежнему на коленях перед поднявшейся Бертрадой.
– Нет, ступай.

Ее Высочество, как любая дама, выросшая при дворе, отличалась особым любопытством. Но прежде всего, будучи на сегодняшний день самой высокопоставленной особой в погибающем графстве, нутром чувствовала, что в первую очередь нужно повелевать, потому настоятельно повторила:
– Я сказала, ступай!

Амилия поднялась и, не произнеся больше ни звука, направилась к двери.

Повелевать – было сделано в первую очередь, теперь можно дать волю любознательности.

– Постой!

Амилия обернулась.

– Так откуда у тебя ключ?
– Доблестный рыцарь приказал кузнецу специально изготовить дубликат для меня. Доблестный рыцарь сказал, что вдруг в час беды не он окажется рядом, а я.
– Ты лжешь мне! – строга оставалась Бертрада.
– Нет, Ваше Высочество! Клянусь всеми святыми, я не лгу! – служанка вновь прильнула к ногам своей повелительницы.
– Кузнец обязан сообщать мне о подобных приказаниях. За утаивание ему грозило встретиться с палачом.
– Все верно. Но доблестный рыцарь сказал кузнецу, что если тот проговорится, то быстрее топора палача его настигнет меч самого рыцаря. Клянусь, он сказал эти слова при мне!
– А вот это похоже на дядю Гаяра, – теперь поверила Бертрада. – Это уже в его духе. Но зачем?
– Он всегда вас оберегал, Ваше Высочество! Каждый миг он готов был отдать за вас жизнь! И… – служанка еще сильнее захлюпала носом.
– Да… – тяжело вздохнула Бертрада, вновь обернувшись в сторону смертного одра. – Ступай, зови всех.

Но только Амилия достигла выхода, как:
– Стой! А кто позволил тебе войти? И зачем?
– Вы так громко плакали, что я подумала, пусть лучше меня казнят за такую дерзость, но я увижу, что вы не наложите на себя руки! – едва ли не взмолилась Амилия, и по ее глазам было видно, что она говорит искренне.
– Хорошо, теперь иди и скажи там, пусть ждут моего выхода. До этого момента прикажу казнить любого, кто сюда войдет!
– Вас запереть, Ваше Высочество?
– Нет.

Амилия будто мышка покинула покои, аккуратно прикрыв за собой тяжелую дверь, за которой украдкой уже шебуршалась вся придворная знать. Юная принцесса опустилась на колени перед образами, прочла молитву, последний раз поцеловала дядю Гаяра в холодный лоб и накрыла его с головой расшитым богатыми узорами покрывалом.

Всю последнюю ночь Бертрада хоть и прорыдала, но это были слезы девичьи, которыми она заливалась от душившего ее непомерного горя, очевидной потери последнего близкого человека на этом свете. Сейчас же она поднялась, уже по-королевски выдала свой взор, пусть так же переполненный болью, и вышла из покоев. Все поджидавшие вмиг преклонились.

– Приступайте, – негромко распорядилась Бертрада, сама степенно удалилась сквозь толпу.

Бертрада Триойская, графиня де Безом, похоронив дядю Гаяра и поклявшись перед образами молиться за упокой его души до последнего своего часа, покинула родные края. Как показало время – навсегда.

Помимо небольшой свиты, с ней уехала и Амилия, едва уговорив свою покровительницу не оставлять ее, потому как жизни без своей повелительницы она не мыслила.

. . .

Юную графиню и круглую сироту тепло принял король Йохан, который был ослеплен красотой девы, по достоинству оценил ум графини и силу духа. С уважением отнесся к ее горю и приказал священнослужителю каждый день молиться за души родителей Бертрады, и особенно за храброго рыцаря Гаяра.

Целыми вечерами король Йохан слушал свою гостью, историю жизни спасшего ее рыцаря, всякий раз жадно интересуясь, не забыла ли она еще что-нибудь. За несколько недель общения Бертрада поведала все, что знала, а сам Йохан без памяти влюбился в графиню, что было совсем не удивительно.

Когда жизнь осторожно наметила на горизонте сорокалетний рубеж, король Йохан уже расстался с первой женой, которая никак не могла подарить ему наследника. Теперь же он помышлял о новом браке. Но с кем? Либо претендентка на высокое звание Ее Величества не обладала должной родовитостью, либо выглядела в глазах короля так вызывающе противно, что тот при всем желании уже не смог бы произвести на свет потомства.

И тут бог услышал его молитвы.

Юная, как ранняя заря, стройна, словно богиня, умна не меньше многих мудрецов, спокойна, выдержана и задумчива.

Бертрада Трийоская, графиня де Безом. Она из старинного знатного рода, о ее безвременно почивших родителях слышали даже здесь, в могущественном королевстве Вергем.

Йохан же, хоть и в летах уже пребывал, – по тем временам рыцарь под сорок считался далеко не юн, – однако физическую силу и несгибаемый дух сохранял не хуже любого молодца. Широченные плечи, будто природой отлитые под тяжелые рыцарские латы и доспехи, которых слегка касались удлиненные светлые волосы. Медвежий хват рук, как левая, так и правая прекрасно владели мечом и щитом, бычья шея, мощный торс и… все-таки живот, как следствие королевских прихотей в еде и порой чрезмерного желания вина, а после еще и хорошо поспать.

Но тем не менее, король и храбрый рыцарь Йохан в одном лице не единожды был закален в боях и принял участие не в одном жестоком сражении. У него стрелой прострелена нога, на которую тот чуть прихрамывал. А также Йохан понимал, что еще одна, возможно, главная в жизни битва только предстоит. Может быть, и не совсем уж скоро, но точно избежать столкновения двух могучих, давно имевших друг на друга зуб держав вряд ли удастся.

При всем своем железном характере, Йохан обладал тонким, всегда уместным и порой едва заметным чувством юмора, что особенно произвело впечатление на его возлюбленную. Когда он рассказывал различные истории и приключения из жизни рыцарей, к коим, конечно же, и сам относился, всегда умел вставить неприметный комментарий, что даже в самых жутких ситуациях слушатель невольно улыбался. Но как только дело доходило до серьезного, к королю лучше было не приближаться. Его лицо становилось бледно-мраморным, взгляд непроницаемо-мертвым, тренированная мускулатура каменела.

Юная графиня смиренно приняла предложение руки от короля, и уже вскоре к ней все обращались не иначе как Ваше Величество.

Йохан, от радости с открытым смехом на устах и дерзким блеском в глазах, пошел на конфликт со всей съехавшейся на пиршество знатной роднёй и прямо за столом озвучил свой указ, что с сего дня и часа родовой замок носит имя Эйлен де Гаяр – Остров в честь бесстрашного и благородного рыцаря Гаяра, которому король Йохан навсегда теперь обязан своим счастьем.

Вот так в ранние годы Бертрада Триойская, графиня де Безом обрела новый дом, который пока не мог заменить ей родовое гнездо, но это все равно лучше, нежели умереть от боли, голода и тоски где-нибудь в лесах или чистом поле.

. . .

Алексей Павлов. Современная литература. Писатель.

© Алексей Павлов
Роман «ВЕРГЕМ»
ISBN 978-5-9907646-0-6

Добавить комментарий

четыре × 1 =

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.