Парижский рейс

Парижский рейс. Рассказ Алексея Павлова.

Рассказ Алексея Павлова.
Любовно-детективная история. Смертельно опасный треугольник.
Написано в июне 2021г.

Москва 2021
ISBN 978-5-9907646-4-3

Парижский рейс

– Подожди, дорогой, не надо гнева, может, это ошибка.
– !!
– У меня есть человек.
– ?..
– У него есть еще один… человек. Давно покинул родину, но, как мне поведал мой человек… Баграм, думаю, он – то, что нам нужно.
– !.. … ?..
– На, выпей немного виски, расслабься. Разве это проблема? Или мы не раскопаем правду? Это всего лишь… извини, дорогой, я твой друг, брат, буду говорить открыто.
– ?..
– Сложно найти украденные миллионы, а потом крысу, которая их… Но тут-то…
– …
– Понимаю, там дела, бизнес, а здесь… сердце. Женщина!
– Звони!

. . .

Париж. 16-й округ, тихий, полный душевного комфорта бульвар, рядом станция метро, чуть дальше Булонский лес, по другую сторону авеню Виктора Гюго и ряд иных исторических великолепий.

Парижский рейс. Рассказ Алексея Павлова.
Парижский рейс. Рассказ Алексея Павлова.

Небольшая студия, отличный дизайн, стеклянная стена с раздвижными дверьми – выход на лоджию, столик, пара плетеных кресел, в которых в осеннюю погоду бесконечно уютно дремать, накрывшись мягким пледом.

Внутри студии негромко шепчет радио, звучат песни, не мешая двоим самозабвенно наслаждаться друг другом, позабыв обо всём и всех извне.

На коврике возле кровати одежда разбросана так, что коврик оказался несколько мал. Поначалу спокойным ритмам в такт вторила бело-прозрачная занавесь, покачиваясь от ветерка, но вскоре она безнадежно отставала.

Легкий перезвон мобильного, второй – телефон нащупан мужской рукой, вызов категорично отклонен.

Накал достигал своего пика, а достигнув, начал стихать, успокаиваться, и уже снова соответствовал покачиваниям занавеси на открытых стеклянных дверях, откуда блаженно приглашался парижский воздух, дотягиваемый от леса.

– Тебе кто-то звонил, – на родном французском произнесла милая мадам.
– Да ну их, – на неродном свободно отвечал ее искуситель. – Пить хочешь?
– Очень.
– Понимаю.

Она застенчиво улыбнулась, подтягивая простыню выше груди.
– Убери, пожалуйста, обожаю тобой любоваться.

Улыбка смущения скользнула с женских губ.

Восполняя нехватку водяного баланса соком со льдом, она наблюдала, как он всматривается в номер телефона, что-то припоминая. Подумав с минуту, все же решил нажать вызов.

«Спасибо, что перезвонил, Марат!»
– Чем обязан?

Короткая беседа, мадам по-русски ни бум-бум, но по тону своего возлюбленного понимала, что звонок не праздничный.

Разговор окончен, он снова возле нее, смотрит, молчит.
– Ты улетаешь? – спросила она.
– Да.
– Навсегда?
– А как бы ты хотела?
– Здесь, – она тронула рукой в области сердца, – ни на минуту тебя бы не отпустила.
– А здесь? – он осторожно коснулся ее виска, поправляя волосы.
– Лучше бы навсегда.
– Ты умеешь удивлять!
– Всегда очень уважала мужа. Он большой и добрый человек, всего добился, даже честно. А то, что он сделал, – не хотел. Я его поняла тогда и… простила. А теперь вот сама… Но с тобой я совершенно потеряла голову. Не знаю, любовь ли это или помешательство. Люди скажут – это грех.
– Навязанная мораль. Она меня не интересует. Люди и их вековые мнения тоже.
– Я знаю. Так что у тебя случилось?
– У меня ничего.
– Старые дела?
– Нет. Те настолько старые, что обо мне уж позабыли. Нужна моя помощь.
– Летишь в Россию?
– В Москву. Ненадолго. Подождешь?
– Нет.
– Найдешь себе кого-то помоложе?
– Я постараюсь о тебе забыть.

Он усмехнулся и принял очередной звонок на мобильный телефон.
«Прости, дорогой, но дело уже имеет радикальный оборот. Ты скажи, я, мой близкий друг, мы можем на тебя рассчитывать?»
– Криминал?

Слово, которое милая мадам поняла даже по-русски, заставило ее сосредоточиться на телефонном разговоре.

«Если бы так все было просто! С такой ерундой мы бы разобрались сами. Все намного серьезнее. Может грех выйти. А нам хватит грехов. Поможешь?»
– Я попробую.
«Спасибо, дорогой! Прилетай первым же рейсом, прямым рейсом. Я тебя встречу».
– В Шарике?
«О, сейчас они летят куда хотят. Ближайшие в Домодедово. Ты давно не был дома».
– У меня нет дома, – спокойно ответил Марат, сбросив вызов.

– Почему ты согласился?
– Ты начала понимать русский?
– Нет. Тебе нужны деньги? Я могу…
– Денег у меня много, даже слишком для человека без психических отклонений.
– Почему тогда?
– Интрига.
– Я – интрига. Была. Там интрига – будет. Скажи, чего мне ожидать?

Парижский рейс. Рассказ Алексея Павлова.

. . .

Прямой рейс из Парижа – белый лайнер взял мощный разбег и мягко пошел вверх под облака.

В одном из кресел расположился крепкий мужчина европейской внешности в районе сорока: джинсы, белая сорочка, пиджак, удобные туфли, портфель и очки.

Парижский рейс. Рассказ Алексея Павлова.

Несколько часов, и он ступил на российский грунт, частенько рисково-шаткий.

Выйдя из здания аэровокзала не там, где обычно выходят, усмехнулся вслух:
– Видимо, ребяческие игры у нас в крови.

Набрал номер. 

«Дорогой, я уже начал волноваться. Где ты?»
– Сейчас подойду.

– Очень рад тебя видеть, Марат!
– Я тоже, Гоги.
– Столько лет! А ты прекрасно выглядишь, даже не узнать. Но я вот, как видишь, постарел, седина пробилась прямо через мозг.
– Почти не заметно.
– Мозг или седину?
– А если бороду сбрить, вообще помолодеешь.
– Не хочу.
– Да, борода нынче в почете. Мнимом.
– Узнаю сарказм! Ну что, едем? Ты голодный?
– Немного. В самолете отказался, а сейчас думаю, что зря.
– Ну вот, прямо как раньше, все дела обсуждаются за едой.
– Или за бутылкой.
– Это сложные дела за бутылкой. Ты хочешь выпить?
– Нет. Поехали.
– Идем, вон моя машина, водитель.
– Ого, не дешевая у тебя машина.
– Да и мы с тобой уже давно не там работаем. Я друга встретил, очень хорошего человека, большой души, моей крови.
– Он купил тебя.
– Дорогой, в такой радостный час нашей встречи не надо о деньгах, не люблю их.
– А я напротив.
– Я тоже… напротив. Присаживайся, я с той стороны.

Легкость общения, внешняя доброжелательность, культурность манер, но присмотревшись, любой понимал, что с таким, как Гоги, лучше не шутить. Если он и из бизнеса, то вряд ли законного, перейти ему дорогу – железными челюстями перекусит и не подавится. Гоги скорей напоминал хитрого боевого пса у некоего очень серьезного хозяина.

Парижский рейс. Рассказ Алексея Павлова.

– Здравствуйте.

Баграм вышел из-за рояля, старинного рояля с резьбой, задумчивый, подошел, молча подал руку, рассматривая гостя цепким и ядовитым по природе взглядом. Жестом пригласил присесть. Гоги тактично оставил их наедине.

– Красиво играете. Здравствуйте!
– Баграм Зурабович, – сухо представился хозяин.
– Марат.
– Папа… как звали?
– Отчасти для меня это тоже загадка.
– Ничего, если я так, без отчества? Вы ведь, как вижу, тоже давно не юноша.
– Нормально.

Последовала непродолжительная пауза, во время которой гость быстро оценил интерьер, достав из внутреннего кармана очки в тонкой оправе, надев.

– Я скажу, что мне вас хорошо рекомендовали, вы подумаете, что да, конечно, вы об этом знаете.  

Марат понимающе кивнул. 

– Виски? Или после сути дела?
– Кофе, если можно.
– Какой предпочитаете?
– Любой, только не черный.
– Сейчас принесут.

Хозяин кратко изложил проблему. Действительно дело оказалось деликатным. У Баграма Зурабовича была женщина – намного его младше. Теперь он узнал, что у нее появился мужчина, также намного его, Баграма Зурабовича, моложе.

– То есть они ровесники? – осторожно спросил Марат.
– Он – не важно. Для меня.

Гость упреждающе спросил, есть ли моменты, которых ему, Марату, лучше не касаться. Разумеется, он еще до вылета выяснил, кто такой этот мощного вида пожилой господин и каково его буйное прошлое. Впечатлило! Да, сейчас он коллекционер, меценат, благодетель, но глаза говорили иное – даже теперь с ним лукавить не нужно, опасно это, крайне опасно для жизни.

– Вы можете задавать любые вопросы, я не сомневаюсь в вашей тактичности и порядочности.

Очередная затяжная пауза. 

– Как давно вы вместе?
– Чуть больше пятнадцати лет она при мне. Негласно.
– Вы женаты?
– Вы же знаете, что нет.
– Я догадываюсь о ваших возможностях.
– Да. По другому паспорту и в другой стране.
– Ваша супруга иностранка?
– По паспорту.
– Дети?
– Тоже.
– Кто-нибудь из членов вашей семьи в курсе этой женщины?
– Нет. У меня нет семьи. Есть женщина, которую когда-то давно пришлось спасать. Знаете ли, я не против, когда гибнет враг или предатель, очень даже приветствую такую справедливость, но не когда невинный человек, особенно женщина. И я ее спас.
– И детей, так?
– Да. Один.
– Ваш.
– …
– Простите.
– Нормально. Но вы, надеюсь, понимаете, что… если… тоже уж не взыщите.
– Понимаю, насколько ценна для меня собственная голова, Баграм Зурабович.

Ближе к концу непродолжительного диалога Марат заключил:
– Ваши возможности, Баграм Зурабович, позволяют установить любую истину, даже далеко за пределами нашей необъятной родины.
– Вашей… необъятной… у меня здесь только бизнес.
– Хм, аналогично. А тут всего лишь… молодая женщина, которую вы, простите, по-до-зре-вае-те. Еще раз извините.
– Да, подозреваю. И мне больно. Укради она у меня миллион-другой долларов, я б вообще не заметил. Но лгать мне, моему сердцу – не прощу!
– Она любила вас или из-за денег? Ничего, если я не буду постоянно извиняться за такие вопросы?
– Нормально. Да, любила. И это не я так хочу думать, я вижу людей, она любила. Совсем молоденькая была, да и я тоже не так стар. Все ждала, когда замуж позову.
– Вы не захотели даже по другому паспорту.
– Нет. Она не внакладе. Уже богата, по ихним меркам. Таким скромным людям до правнуков хватит, если дети все по миру не пустят. А те пустят.
– Интересный взгляд. Хорошо. То есть, все, что я должен выяснить, – правда ли, что ваша женщина…
– Предала меня. Вы правильно понимаете, я могу выяснить сам что угодно, но об этом узнают лишние люди. Будут разные толки на мой счет. А это неправильно. Вас никто не знает, уже не помнит в здешних краях, прилетели, улетели, получили хороший гонорар, всё забыли.
– Личность того глупца, кто предположительно сделал столь опрометчивый шаг, выяснить досконально?
– Как хотите. Каждый должен отвечать за себя. Если да – он тоже.

Неожиданно Марата осенила мысль, страх от которой уже давно сидел в его сознании. Их устранят. Физически! И, возможно, очень жестоко. Молодую женщину, пусть даже и… и того кобеля, который на нее позарился. Да, она жадная, глупая, охотилась на богатого старца, заполучила его и все выгоды, да у нее ноги прямо от того места, где у других мозги, модельная внешность и все такое. Но убивать? А этот старичище по-другому такие вопросы не решает. И что, их на кусочки рвать будут или долго топить в Москве-реке, прямо напротив той башни богатого ЖК, в которой Баграм частенько обитает? А он станет смотреть с балкона вниз, наблюдать и наслаждаться тем, что происходит с теми, кто его предает? Какая еще экзекуция будет им или для него придумана?

Но, может, это ошибка? Глупая молодуха ни с кем параллельный роман не крутила? Вряд ли, старичище не ошибается. Такого обмануть непросто, едва ли возможно, тем более модельной дуре, решившей провести старого дьявола.

Значит, вердикт ее и ее любовника ждет однозначный. И последний, самый главный козырь на стол судье положу я. Ого! Хорошенькая командировочка в места родимые аж до удушения.

«И как тебе, Маратик, роль палача?» – бежали непрерывно его мысли.

Ночь напролет Марат пил неспешно виски. Обычно он предпочитает вино, но сейчас иное настроение. Он пытался понять, есть ли у Баграма, большого любителя отменного виски, хоть какая-то брешь для милосердия. Увы, обнаружить таковую не получалось. И что теперь? Отказаться? Но пасьянс уже на столе, размышлял Марат, откажусь я, согласятся другие. Много по миру наших бывших с собачьим чутьем и профессиональным опытом боевой ищейки. Некоторые, подобно Марату, в свой час не перешли красную черту, потому покинули чертообиталище, заодно и земли обетованные. Иные продолжают давить все остатки границ давно уже багровых.

Если не я, согласятся другие, а за такое вознаграждение сами приведут всякой жути приговор в исполнение, лишь бы хозяин остался доволен, заодно и ботинки ему в благодарность оближут – они умеют. Но я не палач. Что тогда? Сказать Баграму открыто? Отпустит ли он меня? Сам уйду – получилось раньше, рискну и сейчас. Но я уже в водовороте судеб, да, дуры набитой и молодого идиота-жеребца. Но и другие идиоты никак не поймут, что убивать только за то, что кто-то где-то не выдержал и в порыве страсти все же схватил огненную чашу наслаждений – еще больший идиотизм. Не вразумились до сих пор, не поймут и завтра. Эх, дурочка ты молоденькая, сама-то хоть понимаешь, что тебя ждет?

Затем Марат усмехнулся над собой, что он эдакий спасатель. 

– Я не спасатель. Интрига. Крутой заворот. Черт, аж кожа гусиной становится, как только подумаю, что должно произойти.

Итак, жеребец есть – вот он: молод, симпатичен и даже интересен.

Теперь ясно абсолютно – расправа состоится. Марат с неприметной стороны сопроводил взглядом парня лет эдак тридцати или чуть меньше, затем незаметно обошел пару припаркованных автомобилей, резко вышел навстречу и будто случайно с ним столкнулся.

– Извините, – буркнула сыскная ищейка и буквально на мгновение пробуравила парня цепким взором.

И секунды хватило, чтобы молодой человек крайне интеллигентной наружности замер на месте, затем обернулся и не мог уловить, что это было, кто это, чей силуэт уже теряется в гармонично смещающихся людских потоках.

«Жаль тебя, паренек! – удаляясь, размышлял Марат. – Ты не боец, не зверь, зато наперерез тебе выходит уже тот, кому редкая стая зверей сможет противостоять, если и найдется таковая. Дурачок, юбок тебе мало!»

«Алло, Марат, как дела?»
– Баграм Зурабович, все в порядке, но позвольте еще один день, и послезавтра я дам вам весь расклад.
«Значит, наши дела движутся, так?»
– Конечно.

– Баграм, расслабься, все будет как надо.
– Гоги, почему ты сначала мне сказал, что у тебя есть человек, а у того человека есть другой человек? – начал своеобразный допрос хозяин, сидя за старинным роялем, перебирая задумчивые аккорды и мотивы.

Парижский рейс. Рассказ Алексея Павлова.

– Хороший инструмент. Надо было пианистом становиться, а я в садисты подался. Ха-ха, Гоги, не пугайся, это не по твою преданную душу. Преданную ведь, да?
– Баграм, – начал осторожно Гоги, – когда ты меня позвал, тебе кровь из носа нужен был еще один человек. А Марат тогда уже того, ту-ту. Ты бы бескомпромиссно настаивал, чтобы я его вернул. Но я очень хорошо знаю этого парня – бесполезно. Значит, уже первое твое поручение я бы провалил. Ты мог бы не простить.

Подумав, Баграм ответил:
– Сложно говоришь, но ты прав. И часто ты мне говоришь неправду?
– Иногда. И только временно.
– Не ошибись, Гоги. Я ценю тебя как друга и брата, но наши народы разные, сам понимаешь.
– Есть народы, а есть люди, Баграм.
– Да.
– Почему ты это дело не доверил мне, позволь спросить, Баграм? Мой язык очень короткий, ты знаешь.
– Тебе? Ты добрый, Гоги, позволяешь сентиментальностям руководить тобой. Сделал бы что-то не так, а я бы потерял такого хорошего друга. Ты надежный, Гоги, поэтому очень мне нужен. Но любого надежного можно попортить, а самому остаться ни с чем.

К ночи Марат снова желал выпить, но себе же положил запрет:
– Не стоит так часто, со всех сторон нервы начинают натягиваться как режущие струны, скоро лопаться станут. Тебе нужна свежая голова и предельная концентрация.

И вместо выпивки Марат принялся делать бесконечные отжимания и прочие мощные физические упражнения, выдавливая из себя литры пота.

А в это самое время Баграм пил виски, как всегда малыми дозами, не давая войти в разум ощутимому хмелю. Гоги находился рядом.
– Ты хочешь спросить, убью ли я их?
– Хочу, Баграм.
– И тебе не нравится, что я это сделаю, да?
– Мне не нравится убивать женщин.
– Есть мужчины, есть женщины, а есть предатели.
– Пока еще не факт, Баграм, что она точно предатель.
– Абсолютно факт.
– Тогда чего ты медлишь? Зачем тебе Марат?
– Я старый волк, мне нужен стопроцентный приговор. Уже при тебе был случай, когда ошибались все, я в том числе. Жизнь очень коварная штука. Карты должны лечь безупречно.
– Баграм, ты любишь ее.
– Любил.
– Ну ошиблась женщина, оступилась. Отпусти. Это не тот враг, чья кровь нам нужна.
– Ошиблась?

Баграм так посмотрел на Гоги, что тот опустил глаза.
– Это не ошибка, а змеиный укус, дорогой. Сзади, из-под меня, подло и прямо в сердце. Больше пятнадцати лет я лелеял ее, и?
– Тебе видней, Баграм.
– Мы из разных миров, Гоги. Ты еще только на службу заступал вместе с этим твоим, а я уже говорил парням, где и как спрятать тухлые тела наших врагов.

Гоги захотел немного сменить столь суровую тему.
– Кстати, толковый парень Марат, не находишь?
– Да, очень цепкий.

Баграм принял смену разговора, отошел к роялю, поставил фужер, коснулся клавиш. Гоги продолжал:
– Марата многие хотели найти, там, и вернуть сюда в наручниках.
– Есть за что?
– Нет. Только по их писулькам. По жизни парень все правильно делает.
– Рыцарь?
– Лис. С очень острыми зубами.
– Так, может, останется после дела с нами? Не обидим.
– Не согласится. Часто шутит, что не понимает здешнюю культуру и не принимает.
– Здесь нет культуры, которую он имеет в виду. Значит, не согласится?
– Нет, Баграм. Я, конечно, могу попробовать, если ты…
– Он сказал, что полную картину даст послезавтра. Два дня ему нужно, почему?
– Баграм, ты и сам знаешь. Сегодня он отсканировал одного, завтра это сделает с другим.
– Или с другой.
– Или с другой.

Что ж, день следующий наступал, обрамляемый ясными лучами занебесного светила. Вот и самка где-то здесь.

Муторно было на душе Марата. Он подъехал к обычной школе в Подмосковье, в нужном месте припарковал ангажированный автомобиль с мощным двигателем, направился к воротам.

Молодая и безрассудная самочка здесь работала, наверное, обучала школят чему-то верному, честному, хорошему. Странные все же учителя вокруг школят, до и после школоблуда, и слишком много таковых.

Сунув охраннику в карман купюру, Марат поднялся на этаж, затем второй, вскоре он стоял возле класса, в котором протекало занятие, по привычной части куда-то мимо. По математике, кстати. И за дверьми не мелкие школята, а сильно повзрослевшие самки и самцы, в этом году выпускаемые.

«А дурочка-то наша, оказывается, тригонометрии мастак!» – внутренне усмехнулся Марат, продолжая ожидать конца урока.

Звонок во все школьные глотки, и двери распахнулись. За сгустками мужских штанин и женских, юбок и выразительных бедер наконец прорисовалась… она. Марат, по-прежнему стоя в коридоре спиной к окну, присмотрелся.

Что-то резко начало не складываться, не увязывался образ!
Не юная похотливая до благ и денег самка находилась в кругу обожающих ее учеников, напротив, радикально отличалась эта миловидная молодая женщина от того образа, который ожидал увидеть Марат.

– Добрый день, – он негромко представился, преградив учительнице путь.
– Простите? – несколько невзначай она бросила на него оценочный взгляд.
Красивые и бесконечно умные глаза. В такие глаза влюбляются на всю глубину сердца.
«Боже!» – почему-то ударилось это восклицание в голове Марата.
– Вы… чей-то папа?
– Всё может быть.
– Смеетесь? Отлично. Простите великодушно, но я спешу. Или у вас что-то срочное?
– У вас.
– Не поняла.
– …
– Извините, мне пора.

Неясно каким образом, но когда эта самая преподавательница физики и математики для старших классов, явно взрослее и краше своего тайного кавалера, приблизилась к дверям учительской, Марат уже снова стоял перед ней. Она не приметила, как он проскользнул мимо, воспользовавшись несколькими секундами, пока та кому-то что-то на ходу отвечала.
– Опять вы?
– Да.

По лицу Марата было заметно, что он волнуется, внешне спокоен, но внутри творился шторм. И милая учительница отлично это видела, только не понимала причину и что за мужчина с цепким взором перед ней.
– Но что вам нужно?
– Вы.
– Что?!
– Диалог. Несколько минут.
– О нет! Еще раз извините, но через две минуты звонок, а мне еще на другой этаж идти.
– У вас там… морг?
– ?!..

Секундная пауза застыла на красивом лице, со скоростью звука в ее голове проходил математический анализ – не болен ли этот нежданный тип, опасен ли?

Но почему-то опасности в этом крепком мужчине она сейчас не ощущала и задержалась еще на две… секунды.
– Полагаю, вы ошиблись, – сказала она, – всего хорошего!

Но в этот момент перед ее глазами оказался смартфон, на экране фото.

Учительница обмерла.

Взяв себя немного в руки, она смогла произнести:
– Баграм?

Это фото сменилось на иное. Теперь перед ее взором оказалось изображение ее возлюбленного, молодого парня, с которым вчера Марат якобы случайно столкнулся.

Она поняла – это конец. Ступила шаг назад, уперлась спиной в холодную школовую стену, горделиво подняла взгляд на незнакомца. Марат в мыслях отметил, какая же интересная женщина стоит сейчас возле стены будто перед расстрелом и, понимая абсолютно все, с невероятным достоинством смотрит судьбе в глаза.

Но вместо расстрела последовала фраза:
– Я не тот, за кого вы меня приняли. У школы есть второй выход, я его разблокировал. После урока жду вас там. Если не придете…
Он чуть развел руками с видом полной безысходности.

. . .

– Баграм.
– Нет, Гоги, даже не начинай.

Напряжение царило в широком пространстве обиталища Баграма Зурабовича, ощущение, что все вокруг замерло в пугающем ожидании вердикта.
– Завтра твой Марат мне все доложит, все карты будут открыты. Толковый парень, я чувствую, как он уверенно действует.
– Да, он и раньше был подай бог, а теперь в своей Европе, видимо, еще поднаторел. И все-таки, Баграм…
– Нет.

Привокзальная кафешка, за стойкой пара фартуков, перед ней пяток столов для приема пива и пищи стоя.
– Я… я слушаю вас.

Марат достал очки, надел, молчал. Ему не нравилось это место, не лучший вариант для общения с такой женщиной. Но иных выбор не велик, зато обзор здесь прекрасный, а снаружи ничего не распознать внутри.
– Хорошо держитесь.
– Зачем вас прислали?
– …
– Вы пришли спасать меня? Не нужно. От такого, как Баграм, спастись не удастся. Никому.
– …
– Что сделала, то…

Еще несколько минут ее прерывистого монолога, и Марат предложил вариант.

– Признаюсь вам, не ожидал. Думал, увижу длинноногую Барби с глазенками из зазеркалья, а тут…
– Что вы тут такого увидели? Обычная училка. Была совсем молоденькая дурочка, стою на переходе, останавливается царская карета, выходит Баграм – весь в лучах, как с облаков спустился. Я только начиталась любовных романов, вся на эмоциях, и вот принц. Да старше, но ого-го какой. Подходит неожиданно ко мне, глаза горят, улыбается, манеры.
– А дальше? Извините, можно без…
– Сделал комплименты, что-то подарил, наутро выхожу, возле подъезда такая же карета. Гуляли весь день по нашему городку, смеялись, шутили, он выше локтя моего не позволял себе коснуться. Ели мороженое в обычном супермаркете, пирожки с кофе в пластиковых стаканчиках. Он что-то крайне увлекательное рассказывал. Я спросила, кто он, ответил, что бизнесмен. После пропал на неделю, но весточки слал каждое утро, делая его добрым. Для меня.
– И вы не спросили, женат ли он?
– Конечно, спросила. Он странно ответил, что на этой планете нет, не женат, даже паспорт может показать. Я поинтересовалась – а на другой? Ответ молчанием, но не отрицанием. Он очень глубокий человек, потрясающе интеллектуальный, просто наповал разящий. Такая энергетика! И не злой вроде бы.
– Сейчас вы так же думаете?
– Нет. Я все узнала после.
– Все?
– Достаточно, чтобы понять, кто он в реальности.
– По телеящику? Там правды не бывает.
– Ее и в тот раз там не было, поэтому и понятно стало. Знаете, в математике можно доказать только истину, а ее анализом… Да и тот случай еще, ну вы знаете, шума много вышло, я полгода в себя прийти не могла.
– Какой случай?
– Не верю, что вы не человек Баграма, не поверю, что вы не в курсе.
– Я не его человек, но правильно делаете, что не верите. Много лет я не был в России. Ну хорошо, допустим, я знаю. Все равно, в двух словах поведайте, прошу.
– Что там ведать? Ужас это был. Баграм ко мне под ночь приехал, мы уже в отношениях с ним были, говорит, у него такое настроение, что он желает эту летнюю ночь всю напролет гулять со мной, как в детстве, позабыть обо всем. Ну мы же, глупые дамочки, еще те романтики! Такой мужчина, ночное небо, звезды, объятия, поцелуи, идем под руку, ни о чем не думаем! Нет бы сообразить, вспомнить, какие у нас тут края, особенно в темное время суток.
– Криминал?
– Хватает. Баграм, конечно, мощный мужчина, очень сильный. Да и тогда он помоложе был. Но…
– Что?
– К нам подошли, меня обидели. Он попросил их извиниться. Они не пожелали. Нет, не могу, разревусь сейчас.
– Неужели он был без охраны?
– Да. Он всегда чувствует себя хозяином жизни. Но разве ж я думала, как именно он все решает, когда ему перечат.
– Дальше, – уверенно настаивал Марат, не сводя с нее пристального взгляда, боясь оборвать столь тонкую нить.
– Один из них назвал меня такими словами и сказал, что они со мной сейчас сотворят. Напрямую сказал. Баграм… Баграм сделал шаг в сторону, чтобы хорошо видеть всех, как я потом поняла, и приказал им просить у меня прощение, но уже на коленях. Еще он добавил, что, если бы они знали, кто он, повесились бы на первом столбе. Они ответили, чтобы дядя оставил внучку и шел своей дорогой. Извините, – она полезла за платочком.
– Оскорблял один или сразу все?
– Один, другие насмехались. Его Баграм убил первым выстрелом. Второго, тоже очень наглого, не стал, только ранил, но в колено, чтобы всю жизнь помнил. Остальным дал убежать. Я даже не могла предположить, что у него оружие.
– Стреляет метко?
– Не знаю. Но молниеносно – это точно. Я и не заметила, откуда выстрел, а у того уже вот здесь кровь потекла, – она указала пальцем на свой лоб.
– Что было после?
– Как в страшном сне. А на следующий день местная знать в полном составе подкатила к школе, перепугав всех. Кто цветы, кто руку пытается поцеловать, наперебой извиняются, обещают, что больше хулиганов и такого безобразия в нашем городке никогда не случится. Ага, прямо все сразу обеспокоились безопасностью простой учительницы.
– Хоть кино снимай, не находите?
– Фильм ужасов, ночных кошмаров. Вы бы видели лицо и глаза Баграма в тот момент, когда он выстрелил, затем второй раз. Реально подумаешь – не человек, я так перепугалась! А через несколько минут он уже как ни в чем не бывало. Когда милиция приехала, он только и успокаивал, обнимал меня.
– Обычный наряд?
– Сначала да. Но очень скоро и два больших начальника появились, вежливые такие, только подчиненных обещали на Колыму отправить, если они убежавших бандитов в считанные часы не разыщут.
– Нашли?
– Баграм приказал никого не искать.
– Кому приказал?
– Всем. Всё, простите, не могу больше. Весело вспоминать, может быть, но еще веселее понимать, что их участь теперь… Ладно, не жалейте меня, я сама… могла уйти, он разрешал, но не выдержала. Баграм невероятный мужчина.
– Позвольте вопрос?
– …
– Если Баграм для вас такой невероятный мужчина, то тот юноша?..

Учительница долго молчала, затем:
– Баграм – дьявол, во плоти или без, не важно, и я это понимала. Никогда с ним не будет семьи, детей. Ну вы же знаете, что нам больше всего в жизни нужно, не математика же. А этот человек полюбил меня. Он полтора года меня обхаживал. Даже когда узнал, чья я… женщина, любовница, чего уж, все равно в сторону не отошел. Это двумя словами не объяснить, или я не могу, не знаю.
– А почему вы стали тайно встречаться? Может, лучше было бы открыто сказать Баграму, ведь сами же говорите, рыцарь в нем тоже живет.
– Он улетел, достаточно надолго. А тут так обстоятельства сложились, что мы, мы… я не устояла перед его страстью, не смогла. Один раз не устояла, второй и пятый. А там и Баграм вернулся.
– Ему доложили? Не думаю, что глаза и уши вашего дьявола оставили бы вас без внимания.
– Я не знаю, доложили ли, но он неожиданно появился у меня на пороге, вошел, не раздеваясь, посмотрел на меня и таким… чужим… жутким… голосом: «Было?»
– И вы?
– Сжалась как перепуганный котенок, покачала головой. Отрицательно. Знаете, чтобы вот так взойти на голгофу, жертве нужно дать хотя бы немного времени собраться остатками духа.
– Что потом?
– Он ушел.
– Вы ему звонили, писали?
– Нет.
– Почему?
– Я больше пятнадцати лет знаю этого мужчину. Бесполезно. Да и не умею я.
– Сколько времени прошло?
– Примерно месяц.
– На что вы надеялись?
– Не могу сказать. Но если не убили сразу, может… или хотя бы Сашу не тронут. Он немного моложе меня, чистая душа, ранимая, но такая отчаянная! Его можно убить, но заставить отказаться от своей любви, простите, даже Баграму будет не под силу.

Марат снял очки, молчал. Она смотрела на него и думала: наверное, это киллер, только современный, вежливый, культурный, вот сейчас допрос закончится, и уже тогда.
– Да, я поняла, я поняла!
– Что вы поняли?
– Ведь прямых доказательств не было. Ну влюбился в меня юноша, пытается за мной ухаживать. О боже, это же всего лишь теорема, совсем не сложная, а Баграму нужны доказательства, хоть прямые, или от обратного. И вот я вам все рассказала. А вы, уверена, записали.
– Нет.
– Если бы Баграм не верил вашему слову, он бы вас не прислал. Но прислал. Значит, верит, и запись не нужна. Теорема доказана. Что ж, могу я просить… вас… Баграма?..
Она подняла на Марата умоляющий взор, от которого он, не выдержав, отвел глаза, тихо спросив:
– За Александра?
– Да.
– Вы любите его? Глупый вопрос, понимаю.
– Глупый ответ – да.
– Если бы не Баграм, связали бы с ним свою судьбу.
– Да.
– А если бы Баграм предложил вам брак? Согласились бы?
– Раньше – да.
– А теперь? Я понимаю, что это невозможно.
– Вы сами ответили. Только я поняла это гораздо раньше. Нет смысла в вопросе, если основной вариант ответа невозможен.
– Скажите, вы по-прежнему живете в этом городке, почему?
– Да, Баграм обеспечил меня дорогой недвижимостью, но не это меня держит, она мне не особенно-то и нужна. Здесь я привыкла, это родные места. Вы же знаете, как дороги они, оторваться невозможно.
– Не очень.

Марат закурил, чем баловался крайне редко, долго смотрел на перепуганную женщину напротив, чертовски обворожительную женщину. Как теперь поступить, он не знал. До ответа хозяину есть ночь – это много, но если действовать – ничто.

Марат предложил свою версию: он попробует запутать все очень хитро, и да, шансы на успех малы, почти ноль, но ведь не абсолютный. Да и он, Марат, тоже не шилом в этой жизни шит.

– Как вам такой вариант?
– Нет. Еще и вас погублю. Вы не киллер, расправятся со мной другие. Но не успеют, я не дам им такого шанса, не получит Баграм этого удовольствия.
– Вы уже его ненавидите?
– Если он даст слово не тронуть Сашу, я в ноги ему упаду.
– Это не отменяет ненависть.
– Не знаю, я не психолог, только учительница.
– То есть, вы принимаете судьбу такой, какая она на вас вышла, так?
– А у меня есть другие варианты?
– Я вам только что набросал парочку.
– Или вы глупец, или безумный авантюрист. Но скорее всего, это петля, для меня, вы.
– Да, вы правы. Простите.

. . .

За окном полночь, Марат истязает свое тело физическими упражнениями, на столе бутылка виски. Открыта, но не тронута. Он подходил, брал бутылку, затем ставил ее обратно, отодвигал стакан. Падал на пол, амортизируя сильными руками, и продолжал как машина исполнять бесконечные отжимания.

Все же под струями холодного душа он сделал пару глотков прямо из бутылки, желая выпить всю, и дабы не искушаться, слил содержимое себе под ноги.

. . .

– Баграм Зурабович, прямых доказательств у меня нет.
– ?!
– Баграм, – Гоги.
– !!
– Молчу. Марат, дорогой, почему у тебя нет прямых доказательств? – обратился Гоги, пока хозяин метал молнии, в этот раз позабыв даже о рояле.
– Да, Александр любит эту женщину, факт. Но есть ли у них отношения, я доказать не могу.

Всеобщая пауза, и от напряжения в воздухе огромная потолочная люстра угрожающе зазвенела, готовая осыпаться вниз.

После затяжного выдоха гора власти и злости приблизилась, протянув сверток с внушительной суммой денег.
– Баграм Зурабович, мне гонорар не нужен, я не выполнил работу.
– Вот это всё, – хозяин сделал соответствующий жест, – и есть доказательство. Прямое. Или от обратного, как она говорит. Та, которую ты сейчас спасаешь, рискуя собственной головой.
– И?.. – Марат мгновенно ощутил электрическое напряжение во всем теле, осторожно снял очки, убрал, придвинулся к Баграму на расстояние вытянутой руки, уже думая, если что, если это край, то дьявола он тоже успеет прибрать с собой, однозначно успеет.
– Не-а!.. – угрожающе издал Гоги, также быстро приблизившись, готовый заблокировать любое действие Марата, который вдруг вспомнил, что выстрел может последовать даже без обнаружения оружия, и выстрел будет точен.

– Возьми деньги, парень! – неожиданно смертельное натяжение разрядил Баграм Зурабович. – Благородство – опасная глупость, но не повод убивать.
Затем он с нескрываемой ненавистью добавил:
– Уходи!

. . .

Марат собирался в аэропорт, упаковал небольшой саквояж, защелкнул замки портфеля, посмотрел и спрятал в карман пиджака паспорт Евросоюза – Французская Республика, чему-то усмехнулся.

– Алло, Гоги! Послушай, друг чертов, если ты меня не проводишь, никогда больше мне не дозвонишься.
«Провожу, дорогой! Уже выезжаю!»
– Что означает твой бодрый официальный тон?
«То и означает. Всё!»

«Ну вот и все», – подумал Марат, понимая, что эту кровь ему никогда не смыть, а он не косвенный, а самый непосредственный палач. Один из.
– Гоги, не приезжай, я не хочу тебя видеть!
«Обязательно приеду! Прямо в аэропорт».
– Я или убью тебя, или покалечу.

Здание аэровокзала, до выхода на посадку чуть больше часа.
Марат резко обернулся, перед ним стоял Гоги. Одет, как всегда, официально, солидно.

– Подожди, не убивай. И по морде сразу не бей.
– ?.. – надменно смотрел Марат, бесконечно жалея, невероятно злясь на себя, что позволил быть втянутым в столь гнусную историю.
– Ну, дорогой, надеюсь, не будем тут мушкетерскую схватку устраивать, да?
– Что… вы… сволочи бандитские… с ними сделали?!
– Ой, как грубо! И почему сразу сволочи, бандиты? Нет никаких бандитов, дорогой, мы бизнесмены! Почти честные.
– Что, я спрашиваю! Ну, говори уж, добей!
– Тебя?! Ха-ха, Маратик, тебя убьешь, но не добьешь, я-то помню!

Гоги был бодр, но весел ли – не ясно. Он такая странно-туманная личность, что никогда сразу не скажешь, по какой причине у него столь приподнятое настроение: поминки это или торжество… поминальное?

– Гоги, не испытывай мое терпение, я ведь могу и на свою судьбу плюнуть в порыве. Что вы сделали со Светланой Алексеевной и Александром? Говори!

Марат угрожающе наступал, и старый его приятель и некогда боевой сыскной соратник понял, что лучше поскорее начать рассказывать.

В эти минуты часы движутся к вечеру. В утренние же:

Дорогой ЖК на самом берегу Москвы-реки, высоченные красноватые небо-обскребатели только сейчас освобождались от ночного тумана, уступающего место занебесному светиле – для кого-то солнышко, для других иначе.

Баграм Зурабович не спал всю ночь, медленно потребляя виски, но не пьянея. Теперь ему почему-то не хватало воздуха и захотелось на свободу, на открытую местность. Он что-то набросил, покинул апартаменты, парашютировался в стеклянной капсуле лифта до уровня земного грунта и явил себя сам не знал кому.

Парижский рейс. Рассказ Алексея Павлова.

Долго бродил вдоль набережной, открытого спортивного поля, стоял на месте, кому-то на услужливо-почтительные приветствия небрежно отвечал едва заметным кивком головы.

В какой-то момент его охватило волнение, он снова остановился, замер, медленно обернулся. На линии его взгляда стояла Светлана Алексеевна.

Временная продолжительность в две минуты или пару жизней будоражила дьявольскую душу, под жесткой темно-серой щетинистой бородой и усами играли желваки.

Наконец он развернулся и ушел уверенным шагом. Стеклянная капсула вновь подняла дьявола в занебесное обиталище, где он в один карман положил оружие, в другой… – даже птицы где-то внизу перепугались и разлетелись кто куда.

Тяжелой поступью двигался Баграм, держа обе руки в глубоких карманах. Он никогда не отказывался действовать сам, если была возможность и действие требовалось радикальное. Не обращая внимания на двоих телохранителей, тенью скользивших по периметру, он ступил вниз к узкой набережной, как по заказу сегодня почти пустынной.

Повернул налево, направился в сторону открытого ресторана у воды. Чем ближе, тем медленней, но тяжелее его поступь.

Женский силуэт вновь на линии его взгляда. Светлана Алексеевна стояла к нему боком, прижавшись спиной к ограждению, за которым сразу вода и глубина.

Баграм остановился в нескольких шагах. Сместил неморгающий взгляд чуть в сторону. Пустынные столики открытого ресторана, за одним из которых сидел молодой человек. Он поднялся, в глазах нескрываемый страх, в ногах почти заметная дрожь.

Юноша, преодолевая все возможные жуткие тревоги, опасения и собственную к ним ненависть, подошел к стоящей у парапета красивой женщине, встал рядом, немало ее удивляя своим появлением пару минут назад.

Баграм, уставившись себе под ноги, буравя взором грунт, обходил их по дуге, остановился возле стола с отодвинутым плетеным креслом, обернулся. Рука в глубоком кармане сняла револьвер с предохранителя.

Взгляды напротив замерли, не сложно было заметить, что на ногах эти двое держатся едва ли.

Из-за небес спускались лучи, странно обрамляя место расправы, расправы за глупость, опрометчивость и столь неуклюжее сейчас благородство.

Баграм медленно к ним приблизился, продолжительно всматриваясь в глаза умирающего от страха юноши. Он видел их в первый, а скорее всего, и в последний раз. Его рука начала движение из глубокого кармана, за кистью показался…
– Держи, – вековой сухостью звучал его голос.
Что это? – вопрос лишь взглядом.
– То, что такой же идиот, как ты, только старше и хитрее, выбросил вчера в мусорку, покидая мои гостеприимные покои.

Мертвецки бледное лицо молодого человека выражало непонимание, что нужно сделать и как правильно поступить. Взять ли объемный сверток-пакет, в котором, возможно, бомба и?.. Или?.. Ему так хотелось остаться в живых! Вместе с ней! Никогда столько страха за свое человеческое бытие, всего лишь жизнь по умолчанию, он не испытывал, такой ценности в ней не наблюдал.

– Деньги. Много, – сказал Баграм тем же баритоном низких нот, пихая пареньку плотно стянутый пакет. – Роскошная женщина – не только опасно, но и дорого.

Баграм, спрятав, будто от греха подальше, кулаки в глубокие карманы, прошел мимо Светланы Алексеевны. Она проводила его взглядом, вжавшись в парапет и не падая только потому, что намертво вцепилась обеими руками за спиной в его железные причудливые узоры.

Парижский рейс. Рассказ Алексея Павлова.

. . .

Короткое, проникновенное текстовое сообщение поступило на смартфон Марата. Отправитель С. А.

Он прочел, потушил экран, затем снова включил и еще раз прочел, снял очки, убрал, откинулся на спинку комфортного кресла. После чего:
Лайнер взял мощный разбег и мягко пошел вверх под облака.

Парижский рейс возвращался обратно, прямо в объятия обворожительной француженки, не успевшей принять участие в этой истории. К ее же счастью.

КОНЕЦ

(Написано в июне 2021г.)

Парижский рейс. Рассказ Алексея Павлова.
0:00 / 0:00
Парижский рейс
Парижский рейс. Рассказ Алексея Павлова.

«Парижский рейс«.  Рассказ А  Павлова.
Любовно-детективная история. Смертельно опасный треугольник. 

Москва 2021
ISBN 978-5-9907646-4-3
Написано в июне 2021г.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

1 × один =