Мы не одни

Он был еще не в доску пьющий человек, но уже совсем не свеж. Небритость, одежды затхлость, силуэт его сутулый.

По утрам он стоял возле местного магазинчика у дороги, спрашивал мелочь у прохожих. Мало кто давал, но за пару-тройку часов обычно что-то получалось наскребать.

По вечерам, частично протрезвев, он снова обитал возле магазина, сильнее всего опасаясь, что до закрытия не успеет напросить мелочи – спать без очередной дозы алкоголя будет крайне сложно.

Утро. День не помнился в угаре. Вечер.

Утро… и вроде сразу вечер.

Ночь. В его жизни наступала сплошная ночь.

Утро. Забвенья день. Проснулся, как мог, поднялся, пригладив щетину, поморщился от нестиранной рубашки. Но, надел.

Вечер. Он возле магазина у дороги, сутулясь в осенне-похмельном ознобе, снова обращается к прохожим:
– Ребят, на хлеб не подбросите?
– !..

– Молодой человек?.. Да понял-понял, зачем же так?

– Женщина?..
– !!..
– Уважаемый?.. Куда мне пойти? Ладно, пойду.

– На хлеб?.. Ох, спасибо, милая! Дай-то бог тебе!..

– Мужики!.. Да молчу-молчу!.. Чего?.. Да, хочу выпить. … Нет, не хватает. … Сколько? Немного. … Спасибо, мужик!

– Извиняйте, гражданочка, не выручите?.. Да что же вы такие злые? Я ж вам не грублю. … Что? Да хорошо, заткнулся уже.

Молодая женщина с ребенком прошла рядом.

– Мама, а зачем дядя что-то у людей спрашивает?
– Идем, он… он…
– Мама, он денежки просит. Давай, дадим.
– Нет. Пошли!
– Но он кушать хочет!
– Нет, доченька, он не кушать хочет.
– А чего тогда?

До закрытия магазина оставалось минут двадцать. На вечернюю дозу не хватало не так уж и много, но все же не хватало. Дело близилось к ночи, на улице промозглая погода, сырость и вонзающийся в душу ознобный ветер.

Он не знал как быть, останавливал всех подряд, не обращая внимания на любые оскорбления, благодарил уже за то, что не послали и молча проходили будто нет его.

Жалости к себе он не испытывал, а вот презрение все больше нарастало. Но об этом сейчас не думал, продолжая нервозно отсчитывать последние минуты до закрытия винной лавки. Дрожь пробирала не на шутку. Одет он плохо, возможно, завтра заболеет. Но и уйти с разящего ветра не мог, пока не истек последний шанс.

И как назло никого из местных алкоголиков-тунеядцев, таких же, как и он, в этот непогодный вечер не появлялось, некому было с ним поделиться хотя бы ста граммами.

Огни машин мелькали в искаженно-мокром воздухе туда-сюда и… или обратно. Один другому посигналил, третий кого-то из окна обматерил. Хотел выйти чтоб добавить, но сзади подлетел внушительный джип, сверкая злобно фарами.

Джип, затребовав себе дорогу и заполучив ее, дал газ и уже уносился прочь, как вдруг резко затормозил и со звоном протекторов о мокрый асфальт, встал как вкопанный.

Белые фонари заднего хода и тяжелый внедорожник уверенно сдает назад. Видимо, хозяин важной машины, приметив магазин, решил зайти, купить сигарет или что-нибудь попить. Ну, не за водкой же он сюда?

Со стороны водительской двери появился молодой мужчина. Один хорошо, физически крепок, взгляд цепкий, характер явно дерзкий.

Но вместо магазинной двери, он быстро подошел к забулдыге, встал напротив и пристально смотрел. Молчал.

Забулдыга засуетился, глаза то отводил, то снова поднимал.

Что ему надо? Чего он так таращится? Может, рискнуть, у него тоже спросить мелочи? Да у таких и мелочи-то не бывает.

– Мы?.. Извиняйте, уважаемый, может… мы того?.. Знакомы?
– Выпить хочешь? – спросил наконец важного вида незнакомец, делая яркий акцент на первом слове, из-за чего вопрос звучал не как предложение чего-то, а лишь констатировал факт.
– Хочу.
– Не хватает?
– Нет.
– А ума?..
– Тоже.

Хорошо заметно, что незнакомец на взводе, по своим неким причинам он нервничал, но, благо, это никак не касалось забулдыги.

Хозяин джипа поднял левую руку, задрал чуть рукав, посмотрел на часы, затем на вывеску магазина.

– Через минуту закрывается.
– Да, – с глубокой тоской согласился забулдыга.
– Ну вот, уже закрылся.
– Вижу.
– Не получится у тебя сегодня выпить, дружок.
– А тебе легче от этого?
– Готов прямо вот так до утра стоять?
– Да, готов.
– При такой погоде, что озноб до пяток прошибает?
– Мне без разницы.
– Без этого дела ночь станет невыносимой вечностью?
– Адом.
– А по-другому никак?
– Ты извини, конечно, уважаемый, человек ты, вижу, серьезный. Но зачем морали мне читаешь?

Отчасти равнодушно незнакомец посмотрел по сторонам, хотел уже уйти, как передняя пассажирская дверь внедорожника открылась и в ночное заунынье ступила милая дамочка. Она подошла к своему кавалеру, поинтересовалась, кого же он встретил, что сам уже десять минут как ежится от холода и ветра, но уезжать почему-то не хочет.

Тот попросил ее вернуться в машину, чтобы не простыла такая красивая женщина. Тон его заботлив, но настойчив.

Да, погодка не летняя, воздух – не бриз морской и вечерний. Она вернулась, успев замерзнуть.

– Алёна, на климате добавь температуру! – крикнул он ей вслед, поднимая воротник, ежась, но по-прежнему пристально глядя на совсем поникшего забулдыгу, которого трясло сразу по нескольким причинам, главная из которых – похмелье.

– Плохо тебе? – снова вопрос в виде констатации с акцентом на первом слове.
– У… угу…
– Стой здесь!

Вдруг незнакомец принялся барабанить в запертую изнутри дверь магазина. Открыл охранник, вид недовольный, но ругаться не спешил.

– Водки продай!
– Так я ж…
– Вот, держи! И сигарет получше, а то у меня одна осталась.
– Да не могу я!..
– Можешь-можешь! Чтобы ты и не мог, не верю. На вот, возьми еще!
– Но!..
– Давай, я тебе еще накину. Только не наглей. Неси водку получше! Неси-неси, не заставляй культурных людей по такой непогоде с улицы ждать!
– Ну, не обещаю.
– Не надо обещать, принеси и дело с концом.

Охранник понял, что этот уверенный в себе мужик не отстанет, и он совершенно прав, –сторож даже среди ночи может в счет зарплаты взять в магазине все, что пожелает.

И принес.

– Вот. И еще вот. Ох, черт, ну и погодка! Спасибо не надо, ты щедро заплатил.
– Ладно, бывай!

– Чего смотришь? – обратился уверенный мужик к забулдыге. – На, закуривай.
– А я вот тебе щедрое скажу спасибо, если…
– И мелочь всю мне отдашь?
– Конечно!
– Да шучу я. Себе оставь. Завтра доберешь на очередную бутылку.
– Теперь точно доберу.
– И жизнь свою скоро также… доберешь.
– …
– Пошли!
– Куда?
– В машину! Идем, пока от холода не окочурился. Да пошли, говорю! Согреемся там, я тебя подкину. Гляжу, ты еще не хронь полная, салон из бежевой кожи мне не попачкаешь.

Холод не тетка, похмелье – враг, а озноб впридачу – полная нелюдь. Пришлось идти.

Алена, по просьбе ее мужчины, пересела назад, глядя удивленно и ничуть не сомневаясь, что они знакомы.

– Как тебя звать-то? – спросил хозяин джипа, сев за руль и добавляя тепла, ежась от холода.
– Ви… Виктор… – пассажир поджимал колени, корпусом наклоняясь вперед, ближе к теплому потоку воздуха снизу. Его голос дрожал, озноб усилился. – Можно просто Витя.

– Так вы не знакомы?.. – подивилась сзади Алена.

– А мне хоть кому спасибо-то говорить? – поинтересовался забулдыга. – Я чуть посижу, хорошо? Пару минут и уйду.
– Да сиди, Витя, сиди. Грейся. Алюшка, подай там… в баре… Или сбоку посмотри, стаканчики должны еще остаться. Включи свет.

– Дима, что-то я не вижу. Может?.. Сейчас. Нашла, держи. И вы, Виктор, вот возьмите. Берите, пожалуйста, ешьте!

Дамочка хоть и посещала модные салоны, но эдакой гнусаво-силиконовой Мальвиной в мозгах и грудях не являлась. Напротив, ее голосок скромен, взгляд не глуп, речь не дурна.

Дмитрий сам распечатал бутылку, налил половину пластикового стакана, дал Виктору, который до сих пор не мог согреться.

Полстакана вошло залпом. Взгляд жадно смотрел на бутылку, что оставалась в руках Дмитрия.

– Еще?
– А можно?
– На.

– Возьмите, заешьте вот, – произнесли Алена, что-то сзади подавая, протягивая руку меж широких спинок передних сидений. На ее тонком запястье забулдыга заметил красивые часы, наверное дорогие, золотые, на пальце изящный перстенек.

– Хм…
– Ты чего? – спросил Дмитрий.

Виктор промолчал, ждал еще полстакана.

– Так чего ты так усмехнулся? Хочешь сказать, что у тебя тоже красивая женщина была?
– Когда-то. Не томи душу, раз уже сюда пригласил.
– Ах да, держи. На, бери всю бутылку.

– Вот, возьмите и это, поешьте, – Алена не была столь сердобольной относительно людей, подобных Виктору, но она явно очень уважала своего мужчину, и раз тот так поступал, значит, так было действительно нужно.

– Спасибо… вам… Пойду я. Спасибо.
– Постой. Где ты живешь? Давай, мы тебя подкинем.
– Тут недалеко. Я дойду.
– Говори адрес.

Виктор сказал.

У подъезда затрапезной девятиэтажки Виктор еще раз поблагодарил людей, доставивших ему столько нежданного счастья, хотел уже уйти. Но Дмитрий снова его остановил.

– Алюшка, милая, сядь за руль.
– Дима, зачем?
– Подожди меня минут двадцать, если не выйду, езжай домой. Я после на такси приеду. Витя, к тебе на чаек навязаться можно?
– Так… это… тараканы у меня.
– В голове. Идем?
– Ну… как знаешь, пошли.

– Дима!..
– Алюшечка, я наберу тебе. Двери держи запертыми, двигатель не глуши, на улицу не выходи. Мы посидим с другом с часик-другой, и я приеду. Не переживай, милая.
– Значит, вы все-таки знакомы?
– Все мы… знакомы.

Мужчины скрылись в черной дыре подъезда.

– Димка, одни сюрпризы от тебя!.. – жаловалась Алена в голос, сидя за рулем огромного джипа будто ребенок.

. . .

– Да, Витя, вид твоей конуры не впечатляет! – сказал Дмитрий, спотыкаясь об исковырянный временем паркет, пригибаясь под маячащий лоскут серой обойны, уныло свисающий от верха стены.
– Так ты сам…
– Я и сам… и не такое видел. Давай, погреемся чуть и я уже на воздух хочу. У тебя есть чего теплое надеть, я-то куртку из машины взял, но у меня только одна.
– Сейчас выпью и найду. Тебе, может, налить?
– Нет, дорогой друг, спасибо, откажусь!

– Скажи, может я спьяну-то припомнить не могу? Мы были знакомы?
– Были, Витя, были.
– Ого! Конкретно я, значит, закладываю, раз не помню.
– Еще как конкретно!
– Тогда твое здоровье! И это…
– Чего?
– Извини, что я вспомнить не могу. И спасибо за водку!
– Травись на здоровье, мне не жалко.

– Ты закуривай, если хочешь, у меня здесь можно.
– На улице покурим. Аленке обещал ни дома, ни в машине не дымить. Но на кухне иногда себе позволяю.
– Так это же мой… дом.
– А какая, Витя, разница?
– Твой здоровье!
– Ну ты даешь! Уже полбутылки того!

Тараканов в квартире не было, а вот след от былого убранства, дорого убранства кое-где еще просматривался. Когда-то здесь было очень уютно всё отлично обустроено. Когда-то.

Дмитрий хотел уже уйти, подумав, что это он и вправду делает, как теперь Виктор начал наспех натягивать на себя свитер, затем драный тулуп и затрапезную тонкую шапочку не пойми какой эпохи.

Они спустились на первый этаж, Дмитрий посмотрел в противоположную от выхода сторону, обнаружил там тоже дверь.

– Идем туда. Если открыто.

Он ведь еще не звонил Алене, значит, она ждет и их увидит, а ему хотелось, чтобы она поехала спать.

За домом был пустырь и в эту осеннюю ночь здесь все выглядело дико безжизненно.

Виктор согрелся сорока градусами, Дмитрию же почему-то стало жарко просто так, видимо, от нервов или дымка сигареты, которую он только что раскурил.

– О, Витя, ты и пузырь с собой не забыл?
– Ну да, так теплее.
– Дай-ка.

Дмитрий открутил, сделал глоток из горлышка, прополоскал рот и выплюнул.

– Никогда не любил водку. Но пил.
– Давно?
– Когда-то. Ты про женщину сказал в машине, что была… когда-то. А я вот то же самое тебе могу сказать про водку. Ну что, признал меня теперь?
– Н-нет…

Виктор, хоть и забулдыга уже конкретный, все же характер пока не пропил. И он с большим удовольствием послал бы сейчас этого крутыша ко всем чертям, чтобы не мешал пить водку, дымить и вдыхать пропитой глоткой ночную, неприветливую, но все же освежающую сырость. Чтобы не мешал думать о чем-то своем далеком, вспоминать, тосковать, и снова пить, пока не наступит, наконец, желание вернуться в конуру и заснуть.

Но Виктор помнил, что за весь промозглый вечер ему мало кто подал мелочи, и, уж тем более, никто не протянул руки. А этот!..

Только кто же он? Если незнакомец – значит, глупец. Да, глупец! Умный-то всегда знает, что в борьбе с алкоголем помощники по природе невозможны, спасти человек может себя лишь сам, сам и только.

А если они и правда знакомы, но он, Виктор, уже так допился, что и признать не может? Да, пока тот что-то ему уверенно говорит, идет рядом и упорно втирает какие-то там ценности, важность держаться, не сдаваться, надо бы попробовать припомнить.

Так, школу Виктор помнит – среди одноклассников никого похожего на этого Дмитрия вроде бы не было.

Потом училище – там тоже он никого не напоминал.

Армия? Да, точно, они служили вместе. Только Дмитрий был не из его роты. А из какой тогда? А кто бы смог сейчас сказать, если вспомнить в какой передряге и кровавой переделке выжил тогда Виктор и часть его роты? Сам леший теперь не разберет что они вообще там делали и какой идиот их туда отправил. Но это уже другая тема. Главное, они выжили и садистами не стали – людьми все-таки остались.

Пока Виктор копался в туманных закромах памяти, борясь с хмелем в голове и подливая внутрь для согрева, Дмитрий двигался рядом и упорно продолжал стоять на своем. Говорил он громко, четко и даже убедительно. Не будь такого любопытства – кто же он? – Виктор мог бы и прислушаться, может еще и поборолся бы за свою судьбу, но дикое желание узнать кто это такой, брало верх. Поэтому один из них, которого уже вовсю штормило, скрипел молча мозгами, а другой знал свое дело твердо – если уж решил убеждать, то даже лбом стену таранить станет. Наверное, он и свою, ой, как же ее, Алену, также убедил, что он самый-самый. И как красиво и нежно он ее называл, вот бы еще что припомнить. Ал-алю… Алюшка! Надо же, вспомнил, подумал Виктор, усмехнулся и швырнул допитую бутылку.

– Ну пить ты горазд, дружище! – заявил Дмитрий. – Я бы сдох от такой дозы.

А сам продолжил убедительно тараторить, цепляя очень даже верные струнки души забулдыги.

. . .

Нет, разумеется, сказки сейчас не случится, как кто-то мог бы предсказать, хотя бы потому, что сказка – это всего лишь ложь, обычная ложь и на уши лапша, выраженная красивым словечком «сказка», им же и замаскированная как мина отложенного взрыва. Разрушительных взрывов, если маленький человечек, чуть повзрослев, быстро не раскусит прикрытый ветошью подвох.

Но вернемся к нашим героям, один из которых курит и пьян, другой решителен и тверд, вот только горлопанит на всю округу, да плевать хотел он на нее.

Нет, не помнит Виктор его в армии, или не может вспомнить. Служба ему тогда мозги хорошо отшибла, странно что он по возвращении не запил, напротив, взялся за дела, был спортивен и успешен… о боже, когда же такое было и не сон ли это, здесь, посреди ночного пустыря, для которого не нашлось даже фонаря.

Они как-то расстались, Виктор отправился спать в свою конуру, желая на сон грядущий принять еще пятьдесят грамм, если сможет, А Дмитрий…

. . .

Алена открыла глаза, резко повернула голову влево, чуть вздрогнула, затем нажала кнопку разблокировки дверей внедорожника, который сохранял все эти часы надежный комфорт и тепло для нее.

– Я напугал тебя, Алюшка?
– Нет. Да…
– Сейчас буду ругаться.
– Милый, не будешь.
– Почему?
– Ты такой уставший, будто воевал где. Не сможешь. Садись, поехали домой.
– Перелезай туда, я поведу.
– Нет.
– Ну, тогда вези меня осторожно, сильно не тряси, – отшутился Дмитрий и, обойдя джип спереди, загрузился внутрь.

Алена сонным взглядом спросила нормально ли все, получив молчаливый ответ, она осторожно снялась с «паркинга» и отпустила педаль тормоза. Тяжелая машина с легкостью и мягкостью поплыла вперед.

. . .

Следующим вечером Дмитрий и Алена были в гостях. Она очаровательна, он солиден. От шампанского у них приятно зашумело в головах, и когда, вернувшись домой, они принялись за обнимашки, Алена вдруг спросила:

– Димка, так это реально был он?
– Кто?
– Тот, с кем ты служил?

Он осторожно выпустил ее нежные плечи, отошел к окну, спросил, не будет ли она возражать, если он закурит. Дмитрий не любил когда курят в квартире или в машине, но на кухне иной раз допускал такой грех. Правда и кухня была сполна оснащена на разные случаи жизни.

– Налью еще вина. Немного. Не смотри так, милая, мне это уже не грозит.
– Уже?.. – она удивилась.
– Угу.

Алена присела напротив, взгляд внимательный, глаза умные.

Какое же это счастье для мужчины видеть в своей женщине такой умный взгляд! Без него вся ее красота не дороже, уж простит дорогой читатель, серой урной возле винного ларька.

– Нет, Алюшечка, в армии я такого не помню. Я вообще ее вспоминать не хочу. А вот другой случай, день, вечер, почти ночь…

Он взял паузу, пригубил вино.

– Продолжай, пожалуйста, – настоятелен был нежный голосок.

Тишина, слышно как Дмитрий затянулся сигаретой, отмахнул от ее стороны клуб дыма, еще тронул высокий фужер, поставил обратно на стол. Его лицо стало крайне серьезным, задумчивым, отчасти даже хмурым.

– Ты правильно поняла, милая, я тогда сам вот так же летел в пропасть. За несколько лет до твоего появления. Такая же ночь на подходе, слякоть и дождь, озноб и жизнь до фонаря. На нормальную выпивку денег нет, на сигареты тоже. Я рискнул и спросил первого попавшегося мужика. Разумеется, он послал меня по известному адресу.

Дмитрий взял паузу и фужер.

– ?..
– Но тут внезапно останавливается большой джип, красивый, дорогой, с яркими фарами. Выходит мужик, нет, мужчина, солидный, уверенный. Посмотрел на меня… Вот, вижу, дальше ты уже все сама поняла.
– Незнакомый?
– Конечно.
– Что он сказал тебе?
– Что-то. Не важно, в принципе. Но чем-то он зацепил меня. Если бы я умел как он так же подбирать слова, мне бы была не нужна целая ночь тараторства. Думаю, бестолкового.
– И?..
– Он спас тогда меня. Не сразу, но потихоньку я все-таки выкарабкался. Он не просто спас, а одним только своим видом обозначил для меня цели, куда стремиться. Понимаешь, милая, ведь просто трезвая жизнь – это такая скучная штуковина, что ее порой даже не жаль. А он показал мне то, ради чего стоило начать заново жить! Без специальных слов, а собственным примером: успех, уверенность в своих силах, деньги, по-настоящему красивые женщины! Не те, что пошло продаются, правда, они плохо продаются, – Дмитрий усмехнулся, – а кто ценит тебя за твои возможности, за то, что ты не такой как другие, что ты не сдашься. В его машине я заметил красивую женщину с добрым и цепким взглядом. В общем, он пихнул мне купюру на водку, на хорошую водку, и сказав пару ласковых прямым текстом, рванул с места в свою страну счастья. А я остался дрожать как побитый щенок под дождем, держа в руке помятую купюру. Но с этой минуты я начал бороться. Как мог, но начал отчаянно.

Снова в уютной кухне повисла тишина.

– А дальше, Дима?
– Дальше?.. А дальше появилась ты.
– А до этого? У тебя не сохранился контакт того мужчины? Вы не подружились?
– Нет. Он так внезапно появился, и еще более неожиданно умчался. А я боролся, стремился, что-то получилось. Но самое главное, я знал, когда встану на ноги, чего-то добьюсь, у меня обязательно будет такая же машина. Как у него. Я не очень жалую внедорожники, но… но в нашей жизни слишком много бездорожья, опасных ям, ловушек даже для таких, как… Как только я смог, я купил такую машину, она мне будто талисман.

Дмитрий докурил, Алена молча дослушала.

. . .

Говорят, как-то поздним вечером в ненастную погоду, некий уверенный в себе мужчина барабанил в двери того же магазинчика и требовал у охранника водки для одного пьющего мужичка, спросившего у него мелочь. И вроде бы даже звали барабанившего Виктором. Но это только говорят. Хотя, всякое случается на бездорожье. Мы ведь… не одни.

Конец

Написано в ноябре 2022 года.